Лес умер- ни шороха листьев на кронах деревьев, ни шелест травы, ни журчание речки, ни щебетание птиц. Маревый туман расползался все дальше, уходя глубже в лес, погружая лес в литаргический сон, изгоняя из него все признаки жизни.
Наш пернатый друг прильнул к камню и, дрожа как осенний листок, ждал своей участи, развязки, финала и он уже близился. Неловкое лесное молчание нарушил пронзительный волчий вой, накативший как волна, буря, ураган, пронизывая своим голодным завыванием каждый уголок лесной чащи, причем по жуткому гулу их была целая стая! Теперь единственным звуком леса - были звуки волчьей погони и рыка, в этой тишине отчетливо слышались их шаги, как мягко ступает каждая лапка на землю, как шуршат листья под их лапами, с хрустом ломаются мелкие иссохшие веточки, как с чавканьем разлетаются в стороны слюни, брызгающие из их раскрытых пастей, слышно было их дыхание. От их воя веяло холодом, жаждой крови, словно зловещая аура оплетала все вокруг, чуя их приближение.
Стая остановилась, затихла на миг. Звери прильнули к земле своими мордами и начали вынюхивать, искать следы своей будущей жертвы. Мокрые носы шныряли туда и сюда, пытаясь зацепиться за малейшую ниточки запахов, окутывающих лес. И желанный успех был достигнут, один из зверей уловил долгожданный запах добычи, тонкую ниточку, ведущую их к трапезе. И стая снова двинулась в путь, шумной рычащей толпой, толкаясь, устраивая перепалки на ходу, споря кто же первый из них доберется до добычи, но каждый знал, что право убить принадлежит вожаку, гордо несущемуся на всех порах впереди волчьей лавины, текущей серыми волнами по узким тропам лесной чащи.
Наверно неумолимо ожидание смерти, зная что она уже близко, вот вот, уже почти тут, ее рука скоро коснется тебя, и ты уже ничего не видишь и не слышишь, только ощущаешь ее дыхание, слышишь ее шаги, все это сковывает тебя узами страха, неумолимо затягивая в самую бездну отчаяния и бездействия, безысходности.
Тем временем стая уже настигла свою жертву, шумная толпа разделилась, окружая камень со всех стороны. Из за плотного тумана ничего не было видно, только слышны их голодные завывания, рычание и беготня по кругу. В этот момент туман стал более редким, понемногу рассеиваясь, в тридцати шагах уже можно было отчетливо разглядеть силуэты деревьев, а вместе с тем и блеск желтых волчьих глаз, впивающихся взглядом в бренную тушку пернатого. И тут из неоткуда, в тумане, нарисовался силуэт человека, медленно приближающегося к загнанному ворону. Звери молчаливо озирались на него, провожая его немым взглядом, а когда он прошел мимо них, они покорно двинулись вслед за ним, опустив чуть морды вниз и грозно рыча в адрес своей добычи. Он приближался все ближе и ближе, его силуэт уже отчетливо просматривался в серой дымке: ростом он был почти в два метра, в черном плаще, лица еще не было видно, только развивающиеся от легких дуновений ветра, седые волосы, почти сливающиеся с маревом тумана.
И вот он уже стоял в каких то пяти шагах от камня, в компании двух десятков злых, изголодавшихся, серых волков, капающих слюной от предвкушения скорого пира, их зубы, словно острые лезвия, клацали друг о друга звоном стали, в глазах горели огоньки хищного азарта. На лице молодого парня была размазана садистская улыбка, показывающая явное удовлетворение слоившейся ситуацией. Он втягивал воздух полной грудью, будто смакуя его запахи, о да, а пахло страхом, он уже пропитал собой все во круг, делая воздух леденяще влажным и тяжелым, давящим.
- Знаешь...-внезапно он заговорил, так тихо, неспешно, выдерживая в своих словах все удручающее положение пернатого.- Я, по правде сказать, уже не голоден.-он хищно облизнул подушечки на пальцах правой руки, словно смакуя остатки сытной трапезы.-Но мои друзья проголодались и я просто не могу им отказать в удовольствии  полакомиться свежей плотью-в его глазах плесали хищные огоньки, предвкушающие скорое начало кровавой бойни.
-Ты уж извини... ладно?- Он навис над пернатым, словно роковая туча, медленно протягивая к нему руку, метясь ему в лицо. На лице играла довольная улыбка, язык медленно скользил по краю губ, облизывая их, как мартовский кот облизываясь от удовольствия.
И тут его выражение лица сменилось полной противоположностью- нагло улыбающееся, тихо хихикая и умиляясь виду бедной птички, его рука достигла цели, то есть лица пернатого и он двумя пальцами шутливо щелкнул его по лбу.- Шу-чу. насмешливо выпалил он и в этот миг, словно по хлопку, как от взмаха волшебной палочки, туман тут же рассеялся, унося вместе с собой голодную стаю зверья и ,по мере его отступления, возвращая в лес все его звуки, снова наполняя его теплой, радостной жизнью. Кошмар закончился, будто его и не было. Единственное что не унес с собой туман- это нагловатого вида парня, недавно возглавлявшего это безобразное действо, грозившего чернокрылому расправой, но теперь он выглядел не таким уж и страшным... даже наоборот- ржал в голос и чуть ли не плакал от счастья.

Темнота. С высоты птичьего полета можно разглядеть только несколько светлых, колышущихся точек - это своеобразные маячки, костры, у которых существа отчаянно борются за свою и чужую жизни. Животные, не принадлежащие этой ночи, затаились: птицы спрятались в дуплах и гнездах; олени, лоси и подобные им собрались в огромные стада, они полностью беззащитны и только количеством способны пересилить неприятеля - кто-то да выживет. Всеобщая бойня... В эту ночь нет ни одного существа, не обеспокоенного угрозой.
Птица замедлила свой полет - странно, что вообще она куда-то летит! -  и приземлилась на увесистую ветку дерева. Та слегка покачнулась, как будто отмахиваясь. Птица закричала безобразным криком и упала замертво после мощного удара чьей-то лапы, так и не успев оглядеться. А картина разворачивалась чудесная: по центру старательно трещал и хрустел веточками костер, явно постоянно подпитываемый древесиной и всем, что горело, у костра сидела грустная девушка, напряженно наблюдая за обстановкой. За ее спиной торчал внушительный осколок стены, хорошо оберегающий от нападения сзади. Руины вообще удобное место, для того, чтобы спрятаться. Правда, на сухой, каменистой земле ничего не может вырасти, и случайный странник не сможет защититься от непогоды под кроной дерева. Но куски стен, утыканные тут и там, как будто случайно, надежно спрячут редкого путника. Очевидно, что стены принадлежали странному лабиринту, поэтому разрушенные их остатки расположены настолько часто и хаотично.
Костер освещает лишь десяток метров, на этот светлый клочок стараются пробраться любые твари, но двое воинов упрямо отстаивают границы. Сражающиеся то и дело попадают на свет, делают несколько шагов и снова растворяются во тьме; иногда какая-то самоуверенная тварь метнется к костру и заверещит, ослепленная светом, прыгнет обратно, так и не заметив притаившуюся девушку. Но девушка тоже не просто так сидит: она командует своему хранителю, чтобы тот помогал держать оборону и тот, не видя другого выхода, помогает. В воздухе постоянно висит ужасный шум, вынуждая мысленно умолять о том, чтобы, наконец, оглохнуть. Эти звуки, рев, даже некое чавканье, когда твари в порыве ярости начинают драть друг друга, больно бьют по ушам. К нему нельзя привыкнуть; через какое-то время ты перестаешь замечать шум, но только потому, что в данный момент что-то еще более болезненное и неприятное отвлекает тебя. Ветра нет, вязкая духота забивает легкие, не давая вдохнуть полной грудью.
Вскоре у того самого костра появляется внушительная гора тел, кровь пропитывает скупую почву, а рев усиливается. Сколько часов сражаются воины? Сколько осталось?
Монтесума сделал пару шагов назад, не решаясь напасть на настолько сильного противника. Во время боя он не мог отвлечься - все внимание только на противников. Он несколько раз, как будто очнувшись, вспоминал о своих товарищах, которые находились в паре метров от него. Никто не кричал, не просил о помощи, очевидно, что они в порядке. Однако демон все равно с беспокойством вспоминал о совершенно беззащитной девушке, оглядывался, убеждаясь в том, что она цела, из-за чего пропускал новые атаки монстров, которые не ждали и нападали при любом удобном случае. Телепат пока не появлялся, видимо, решил пока утомить их с Гарретом до изнеможения. А что же Гаррет? Монти окликнул его. Ответа не послышалось.
Жгучая, но узкая боль заставила демона вновь обратить все внимание на битву - химера, на этот раз немного другая, ужалила его в ногу, чуть выше колена. Монтесума согнулся, чувствуя, что нога слабеет, но заставил себя ударить неприятеля и отрубить химере злосчастный хвост. У него оставалась энергия, помогающая ему держаться твердо, он мог даже отрастить себе временные конечности, если бы те были отсечены, но после битвы непременно погиб бы.
Монтесума быстро, пока новые твари не последовали примеру наглой химеры, попятился назад и развернулся, кое-как парируя вялые атаки, что было не сложно, монстры атаковали вполне предсказуемо - зубами и когтями.
Глаза Гаррета горели по-звериному. Он уже расправился со всеми, кто ему угрожал, и со всех ног (хотя, бежал он на четвереньках), ринулся к той единственной вещи, которая раздражала его взгляд – к огню. Монтесума очень удивился подобной сцене, но увидел, что воин хотя и поступал, мягко говоря, странно, но нападать на своих пока не собирался. Да и с монстрами так он справлялся в разы быстрее. Внезапно то тело, что Монтесума по невнимательности счел трупом, поднялось. Существо наколдовало себе что-то вроде фантома, как Монти обычно называл подобных призванных тварей, и снова улеглось.  "Глупо как-то" - быстро подумал он, торопливо уворачиваясь от прыгающего на него зверя. "Хуже не сделает" - решил Монтесума и переглянулся с Анешей, быстро отвел взгляд и развернулся.
Монстров не было. Внезапная тишина оглушила. Ни единого торчавшего из тени хвоста, ни единой пары сияющих во тьме глаз.
Только телепат стоял, гордо выпрямив спину.
Монтесума, убедившись, что Анеше ничего не угрожает, ведь твари куда-то пропали, ринулся в бой. Он быстро забежал противнику за спину и вонзил меч в хрупкое место стыков доспеха. Он уже почувствовал, как клинок плавно входил в разгоряченную плоть, как противник исчез. Через секунду демон в недоумении повернулся и сразу же пригнулся - он обнаружил телепата уже с поднятым для сокрушительного удара мечом. Тяжелое оружие проскользнуло по воздуху и Монти, пригнувшись, юрко снова проскочил врагу за спину. И враг еще раз повторил свой трюк, исчезнув и появившись у демона за спиной. "Да что же это такое?!"
Телепат захохотал. "Самое время для смеха"
Монтесума ударил, на этот раз удачно, сильно ранив противнику запястье. Враг на мгновение растерялся, очевидно, не понимая, как настолько слабый противник смог вообще его задеть. Монтесума с торжествующим видом ухмыльнулся, ловко, словно тень, отпрыгнул в сторону и хотел было снова ударить, как руку ошпарило, как будто кипятком. Демон в недоумении отпрянул, уставившись на место боли: телепат не мог так быстро нанести удар, он вообще стоял к нему спиной! Рука предательски дрогнула, но демон все еще крепко держал оружие. Присмотревшись, он заметил, что его рука была ранена в том же месте, что и у противника!
- Проклятье, - тихо, даже слишком спокойно прошипел демон, яростно и возбужденно глядя на соперника.
- Только что догадался? - отвратительно улыбнулся враг. Демон, конечно не мог знать каково выражение его лица, потому что оно было закрыто изрядно помятым шлемом, он просто чувствовал эту едкую ухмылку на сухих, словно истлевших, губах.
"Это снова иллюзия" - решил Монтесума, будучи твердо уверенным в невозможности подобной магии. Он снова ударил - противник даже не счел нужным пытаться сражаться. Лезвие меча вошло глубоко в живот, минуя доспехи. Тут же они оба осели на четвереньки,  глядя друг на друга. Монтесума дрожал от боли и обиды, выплевывая кровавую пену. Противник откровенно веселился и язвительно праздновал победу; он всего лишь создание тьмы, у него нет другой жизни и ему совершенно плевать на свое будущее. У него нет желаний, нет страхов или стремлений. Такой противник наиболее опасен – ему не страшна смерть.
- Ты еще можешь выжить! Или ты убьешь меня ценой своей жизни? - вполне спокойно поинтересовался противник, явно настроенный пообщаться. Никакого злобного смеха не было, наперекор стереотипам о злодеях. Зато он, как положено, болтал много и безрассудно. Хотя... Что ему терять?
Монтесума приподнялся, исподлобья глядя на противника. И тут он осознал - уже как целых десять минут он не замечает света от костра! И все равно как-то видит.
Сильно хромая на раненную ногу, бросив один клинок и прижимая рану освободившийся рукой, Монти поковылял на противника. А враг как-то по-детски делал несколько шагов от раненного демона, он двигался свободно и легко, как будто был цел. Монтесума, не в силах догнать противника, столь непринужденно отходившего от него и не видя другого выхода, решился. Он опустился на колени, взял клинок и быстро, так, чтобы не думать и не боятся, вонзил клинок себе в шею. Жуткая боль, а еще более жуткий страх не смогли вынудить руку дрогнуть. Однако, боль быстро рассеялась. Монтесума открыл глаза - неподалеку костерок, Анеша, Гаррет, убивающий остатки монстров, страж-хранитель, уже весь израненный добивает тех, кто умудрился-таки добраться до света. Фантом тоже старательно вычищает местность. А он, Монтесума лежит на земле и безразлично смотрит на телепата. Он уже замахнулся оружием, кривя лицо под шлемом. Монтесума, из последних сил попытался приподняться, но телепат жестко и больно наступил ему на грудь, сдавив легкие. Демон закашлял, вяло, инстинктивно пытаясь выбраться. Ощущение, что он тонет не покидало его. Монтесума тонул, сначала пытаясь барахтаться, но потом обнаружил стальные кандалы на ногах, неизменно, упрямо и с холодной жестокостью тянущих его вниз, в пропасть. Смерть неминуема - теперь уже все равно. Это мгновение, когда действительно уже "все равно" длилось очень долго. Никаких чувств, кроме сладкого волнения перед покоем, как перед пробуждением, демон не ощущал.
"Прости, Монтесума. Я не могу тебе помочь" - как приговор прозвучали слова хранителя. Раз он все-таки сказал это, значит действительно. Конец.
Меч неминуемо, с сокрушительной мощью приближался, но луч света, луч спасительного солнца заставил телепата оглянуться. Так и есть - ночь окончена. Но телепат снова, упрямо замахнулся рукой, уже истлевая. Оружие с гораздо меньшей, но все же достаточной для того чтобы разрубить шею, силой устремилось к демону. Но тот, по-адски ухмыльнувшись, перехватил лезвие незащищенной рукой прямо у своей шеи. Руку слегка ранило, зато голова осталась на плечах. После этого телепат издал предсмертный хрип, упал и быстро истлел. Большинство тварей успели отступить, остатки своеобразной армии уже корчились и сгорали, вереща, словно грешники в яростном пламени ада.
Монтесума с каким-то циничным равнодушием встал, отряхнул с тела прах врагов и подошел к костру. Он затоптал его, в знак окончания ночи, и плавно опустился рядом с девушкой, наблюдая как Гаррет и таинственный незнакомец тоже приходят в себя. Монтесума выглядел очень устало: под глазами черные круги, одежда вся изорванная, по всему телу мелкие царапины и крупные порезы. Спина так и вовсе состояла из одной большой раны, кое-где покрытой изодранной в клочья кожи. Он, морщась, ощущал все новые и новые порезы на теле, как будто получил их только что, а не несколько часов назад. Адреналин больше не помогал терпеть боль. Монтесума почувствовав чудовищную усталость и еще раз посмотрев на Анешу, сжал ее руку и уснул сидя, чуть прижавшись к ней и облокачиваясь на кусок стены, все это время защищающий их всех от полного окружения врагами.

- Ты должен защищать!
- Никому я ничего не должен. - отрезал Вальдемар и уселся в глубокое кресло, провалившись при этом почти по пояс.
- Твоя стихия сильна, но бесконтрольна. Обрати ее в защиту. Пока тебе есть кого защищать - ты всесилен.
- А сейчас тогда что было? Даю подсказку: хладный труп валяется на камне. - недовольно вздохнув, он потянулся за краснобоким яблоком на столе, но то чуть отшатнулось от руки Вальда будто было живым.
Асур недовольно бил хвостом по подлокотнику, готовясь к прослушиваю лекций, список которых собеседник наверняка начал составлять еще с момента их последней встречи.
- Магия воздуха – обеспечивает передвижение идей и переносит огонь из тех мест, где его много, в те места, где его не хватает. Воздух выполняет функцию переносчика, связывает стихии огня, воды и земли межу собой.
Да знаю я!- фыркнул Вальд и снова потянулся за яблоком. Но оно вновь легко воспарило в воздух и опять чуть отодвинулось от пальцев, едка его коснувшихся. Вертикальные зрачки сверженного в упор уставились на магистра, что стоял в стороне и изображал из себя "я ни причем, это все оно само!".
- Для мага, магия воздуха – это один из первоэлементов, она же позволяет магу управлять ветрами, позволяет изменять силу и направление воздушных потоков, кроме того, совмещать и разъединять их. - продолжил магистр. - А также вызывать дождь или град, сгущая облака. Маги получают возможность ориентироваться по воздушным потокам как по компасу. Магия воздуха дает возможность магу изменять вокруг себя воздушный поток, тем самым создавать защитный барьер или разрушать его. Чтобы создать такой барьер, следует в мыслях представить контур и силу слоя воздуха, который надо сгустить. Объем этого слоя будет влиять на количество затраченной магом внутренней энергии.
Пока Высший посвящал его в основы управления природным элементом, Вальдемар был занят исключительно яблоком, пропуская мимо ушей нравоучения собеседника. Фрукт ни как не желал идти в руки к асуру - видимо инстинкт самосохранения был присущ не только одушевленным сущностям. С начала изгнанный просто тянулся пальцами к будущей еде, на что она всегда отодвигалась немного подальше как бы дразня. Потом он встал с кресла и резким прыжком оказался у стола, пытаясь схватить верткое яблоко, что, конечно же, не удалось. Вальд почти уже зацепил его когтем наруча, но фрукт опять изловчился и выскользнул как мокрое мыло в сторону. В конце концов Вальдемар оказался на столе и удерживал яблоко в ладонях, прижимая его к деревянной поверхности столешницы, когда магистр почти договорил свою речь.
- ...и часто предмет совсем не таком каким он кажется с самого начала. Мы принимает яблоко за простое яблоко, не вглядываясь в естество предмета. Асуры же всегда отличались тем, что им было ведомо сакральное знание обо всем, что их окружает. Открой глаза, Вальдемар. Ты не должен видеть то, что навязывает тебе внешность. Это просто. Вальдемар? - магистр вздохнул и опустил глаза, но уже через мгновение оживленно посмотрел на асура, который в полный рост стоял на столе и держал в руках вместо яблока маленькую серебристую фейку.
- Спасибо, Учитель... - Вальд слегка преклонил голову перед Высшим и феей по-очереди. Миниатюрное светлое создание сделало реверанс и, быстро замахав тонкими крылышками, скрылось где-то в коридорах.
- Только теперь все равно это бесполезно. Я умер. Кстати, хоть теперь-то я смогу вернуться домой?
Лицо магистра исказило страдальческая гримаса .
- Вальдемар!!! - гаркнул учитель и стукнул кулаком по дубовой столешнице.
Асур подпрыгнул от неожиданности и с тихим матом и громким стуком приземлился на пол пятой точкой.
- Все, иди от сюда... - устало объявил Высший.
- Домой? - послышалось с пола. - А у вас тут давно не убирали... - последовал звучный чих.
Магистр, кажется, уже примирился со своей участью, потому что приподнял на встречных потоках воздуха, созданных им самим, Вальда обратно в кресло, а сам переместился напротив и открыл бутылку вина, чудом не упавшую во время плясок хвостатого с яблоком.
- На эмоциональном уровне, магия воздуха способствует легкости, искренности, яркие эмоциональные переживания им не известны. - процитировал магистр одну из лекций, разливая напиток по бокалам, и, затем, протянув один из них слегка удивленному ученику. - Ты же сумел взрастить в себе одно из самых сильных чувств, а не эмоций.
- Оно мне мешает.
- Так сделай так, чтобы оно приносило счастье. - подмигнул собеседник и залпом опрокинул бокал. Вальдемар решил последовал примеру наставника и тоже прикончил алкоголь в своем сосуде.
- Это не возможно.
Магистр нахмурился и налил еще вина обоим.
- Магия воздуха не позволит чему-либо скопиться в одном месте, благодаря этому люди переносят заболевания легче, так как с ними борется весь организм.
- Не понял...
- Пей.
Когда Вальдемар допил вторую порцию, навязанную учителем, мир перевернулся из нормальной вертикальной плоскости в горизонтальную, а спиной почувствовался холодный камень. Все конечности затекли, однако боли уже не было.
Асур приподнялся на локте и взглянул на человека, стоящего немного в стороне.
Надо увидеть в нем фею. - решил хвостатый и иным взглядом смерил бывшего соперника, которого он хотел еще минуты две назад уничтожить. Никаких конкретных образов в голову не пришло, но сложился вполне четный эмоциональный портрет на ментальном уровне. Стали видны сомнения, противоборства и две личности, от которых и возникали две предыдущие ипостаси восприятия. Прояснились ошибки во время боя - можно было прикончить объект одним точным выпадом, даже не прикасаясь с любимой стихией. Опять использовать подавление чувств было нельзя, так как основа поражения заключалась лишь в неумении асура сдерживать злость, проще и лучше было учесть этот проигрыш и не допускать такое в дальнейшем.
Вальд сгустил вокруг себя воздух и залатал пробитые доспехи. Потом он подполз к костру - конечности еще плохо слушались после довольно долгого пребывания у мастера.
- Будешь курить? - спросил асур, доставая с пояса трубку и табак, уцелевшие во время схватки. Чисто автоматически проделав всю процедуру по наполнению чаши травками, он поджег смесь лучиной из костра. Выдохнув два кольца ароматного дыма, свергнутый прислушался к Айен - с ней, как он и предполагал, было все хорошо.

Приятно познакомиться... взаимно.

Алайя спала. Вечным сном, говорят в таких случаях... но это было не совсем верно. Да, коатл была мертва, но она не совсем ушла из этого мира, как и ее соплеменники. Их не принял ни Рай, ни Ад, и в глубине души Алайя была этому рада. Каким бы странным и порой жутким ни было существование в виде духа-хранителя (причем никогда ведь не известно заранее, кто попадется в этот раз!), это всяко лучше, чем вечные муки - или вечное блаженство без возможности во что-то вмешаться, кому-то помочь...
Иногда она просыпалась. Когда очередному существу приходило время получить хранителя и он обнаруживал камень-руну, Алайя оказывалась рядом с ним. Не всегда ее радовало такое общество, но оно все же лучше, чем вечный сон, возвращавшийся с гибелью подопечного.

Кириа шла по лесной поляне. Босиком. В последнее время ей все больше нравилось ощущать босыми ступнями землю, траву... Было и здесь чего бояться - например, спокойно можно было проколоть ногу, наступив на сучок, а уж если вместо сучка попалась бы ядовитая змея... Но эту поляну Кириа обследовала еще вчера вечером, когда ложилась спать, и искренне надеялась, что ни одна ядовитая змея не сунется на поляну, где уже есть человек. А сучков здесь не было.
Кириа шла, подняв лицо вверх и глядя на небо. Легкое головокружение было ничтожной платой за красоту плывущих за кронами высоких деревьев облаков. Валентин показал ей это и еще многое, но думать о нем сейчас Кириа не хотела. В последнее время у нее начало получаться выбрасывать из головы ненужные мысли.
Шаг, еще шаг. Трава послушно приминается под ногами, то мягко ластясь, то жестко встречая ноги ребристыми стеблями. Еще шаг - Кириа не глядя помнила, что в этом месте рос большой лопух, значит, "посадка" будет мягкой... стопа аккуратно ощупывает лист - все верно, ничего; центр тяжести плавно переносится вперед...
...бубух!
Кириа, полулежа на траве, обалдело рассматривала причину своего падения - небольшой камешек, внезапно материализовавшийся под пяткой. Нет, действительно материализовавшийся - там же еще секунду назад правда ничего не было! В пользу этой версии свидельствовала и удивительно ровная форма "дара небес". Такие гладкие обкатанные камни встречаются на морском берегу, но в лесу им делать нечего.
Кириа перешла в вертикальное положение, отряхнула штаны и рубашку, еще раз посмотрела на загадочный камень. Несколько секунд любопытство боролось со страхом - мало ли что это такое! - и в конце концов победило. Девушка нагнулась, взяла камень в руки - ничего особенного не произошло, - выпрямилась и внимательно осмотрела. Вроде бы камень как камень, только на его обратной стороне обнаружился странный рисунок, напоминающий руну неизвестного Кириа алфавита. Она неуверенно коснулась рисунка пальцем и убедилась, что это не краска или что-то такое - текстура камня была неизменной, значит, это просто его естественный рисунок...

...Алайя проснулась. Несколько мгновений головокружения - и вот она обнаруживает себя на какой-то лесной поляне, причем в весьма выгодной позиции - за спиной девушки, рассматривающей камень-талисман. Можно осмотреться.
Окружающий пейзаж коатла в данный момент интересовал мало, и вместо любования красотой природы она скептически пригляделась к новой подопечной. Босые ноги, коса, мужская одежда, причем серая и одноцветная, только лента в косе синяя. Красиво, кстати, вышло. Значит, не одна из тех домашних куриц, которые только и знают, что муж-дом-детишки, но и не самоуверенная красотка, уверенная, что весь мир должен лежать у ее хорошеньких ножек, завернутых в неудобную, но яркую и нафуфыренную юбку. Оба эти типажа Алайе активно не нравились. Она, конечно, понимала, что это неправильно и хранитель должен сохранять нейтральность по отношению к подопечному, каким бы он ни был, но кто совершенен?
Может быть, стоило бы подождать еще несколько секунд и посмотреть на то, как девушка поступит с камнем, но такой жизненно необходимой добродетели как терпение коатлу никогда не хватало. Она материализовалась и шумно выдохнула.

Услышав за спиной странный звук - как будто огромные мехи заработали - Кириа развернулась. Странный камень полетел в сторону, на травку, в правой руке как-то сам собой оказался зажат кинжал, левая была наготове для магических манипуляций. Кириа предпочитала быть параноиком...
...а еще она предпочла бы, чтобы на этот раз ее страхи оказались неоправданными. При виде огромного черного чудовища с горящими зелеными глазами девушку захлестнула паника. Хотелось не то бежать, не то атаковать, не то закричать, не то свернуться в комочек и сделаться незаметной... Кириа проигнорировала все эти такие заманчивые и такие неправильные решения и заставила себя расслабиться и выпрямиться, опуская оружие. Пока монстр не проявляет агрессии, не стоит его провоцировать.

Алайя откровенно любовалась подопечной. Ее реакция была мгновенной - и никаких признаков страха. Моментально достала оружие - значит, воин, неплохо, хотя лучше бы маг. Нападать не стала - умница. Что может быть глупее, чем атаковать собственного хранителя?
Девушка спокойно стояла, глядя на коатла, Алайя тоже не двигалась, только раз переступила с лапы на лапу. Шелестели листья деревьев, щебетали перепархивающие с ветки на ветку птицы, кто-то прошуршал в траве у края поляны. Через несколько секунд пауза стала откровенно натянутой, и Алайя первой нарушила ее:
- Здравствуй, дитя.
Конечно, коатл не знала, сколько лет ее новой подопечной, тем более что эльфийские ушки уже бросились ей в глаза. Но хранительница полагала, что уж старше нее девушка быть никак не может.

Кириа терпеливо ждала развития событий - что черный ящер улетит, нападет, уснет, развеется мороком. Но вот того, что он заговорит, она почему-то не ожидала. Тем более женским голосом! Ну да мало ли кто чего не ожидал...
- И ты здравствуй, - ровно сообщила девушка, заставляя голос не дрожать, и убрала кинжал за пояс. В борьбе с чудовищем у нее если бы и были какие-то шансы, то исключительно магические, а столь явно выказывать недоверие в общении с разумным собеседником не самое хорошее решение. Хотя бывают и такие, для кого отсутствие агрессии означает слабость. Кириа не раз попадалась на собственной уверенности в том, что демонстрировать надо не жесткость, а мягкость. И все равно не собиралась менять стратегию поведения. Должны же и у нее быть какие-то принципы! Правда, с почти парализовавшим ее ужасом они были мало совместимы, так что действовала она скорее на инстинктах.
- Меня зовут Алайя, - сообщил... сообщила? - словом, сообщило существо и чуть склонило голову. А ведь у него очень красивые глаза... Кириа поймала себя на том, что уже начала перенимать привычки Валентина - например, искать красоту в абсолютно любом встретившемся на пути явлении. Оно и к лучшему: помогает отвлечься от страха. Не очень хорошо помогает, правда.
- Меня зовут Кириа. Кириа Лесто. Очень приятно познакомиться. Чему обязана? - не стала тянуть кота за хвост девушка. Возможно, прозвучала ее реплика не слишком вежливо, особенно с учетом почти полного отсутствия интонаций, ну да чем богаты, тем и рады. Знал бы кто, какой победы над собой ей стоило выдавить из себя хоть слово...

Алайя огорченно вздохнула. Подопечная была какой-то вялой. Если бы она испугалась, это было бы понятно, большая часть подопечных именно так реагировала сперва на взявшегося ниоткуда черного коатла. Но страх - это напряжение, пусть даже тщательно скрываемое. Расслабленный человек - это человек, который не боится. И эта... Абсолютно спокойное лицо - можно подумать, она коатлов каждый день встречает! Ровный монотонный голос, как у гильдейской чиновницы, к которой десятый раз за день обращаются с одним и тем же вопросом. И примерно столько же вежливости и такта. Ну как так можно? Кончик хвоста закрутился спиралью и вновь выпрямился. Надо быть спокойной и выдержанной!
- Мне тоже приятно. Обязана знакомством тому камешку, который ты так нелюбезно выбросила в траву. Как ты думаешь, что он такое? - попыталась Алайя втянуть Кириа хотя бы в диалог, раз уж вызвать у нее хоть какую-то эмоциональную реакцию не получилось. Как жаль, что хранители не могут читать мысли подопечных - по крайней мере, Алайя не могла. Как у других, она не знала: хранители нечасто общались между собой и еще реже обсуждали такие интимные моменты взаимоотношений с подопечными.
- Телепортатор? - все таким же ровным голосом предположила девушка. Можно подумать, ее спросили, какая будет завтра погода! Алайя начинала раздражаться. Сама эмоциональная донельзя, она терпеть не могла равнодушных ледышек, а ее новая подопечная казалась именно такой. Может, и не стоит судить поспешно, ведь они еще толком не знакомы, но не зря ведь говорят, что первое впечатление самое верное и самое стойкое!
- Сама ты телепортатор, - несколько чересчур горячо выпалила она, нервно подергивая крыльями, и тут же схватила себя за язык, но было поздно. Репутация мудрого и безмятежного существа была нарушена. Ну что ж... коатл не любила притворство и лицемерие. Будем играть в открытую. - Этот камень - талисман хранителя. Знаешь, что это такое?
В этом месте Алайя рассчитывала на проявление хотя бы любопытства. Но Кириа покачала головой с тем же отсутствующим выражением лица. Между прочим, за все время она даже не шевельнулась! Это девушка или зомби?! Хранительница несколько раз глубоко вздохнула, раскрыла и вновь закрыла крылья, смиряя гнев. Все же у плотского воплощения есть и свои преимущества.
- Ты не знаешь, что такое талисман, или вообще кто такие хранители? - терпеливо спросила она, полуприкрывая глаза тонкими кожистыми веками.

Кириа постепенно отходила от страха, заморозившего ее лицо, движения и голос. Она не имела представления, что имела в виду ящер (слово "ящерка" или "ящерица" этой Алайе явно не подходило, а как еще преобразовать слово "ящер" в женский род, Кириа не знала), но вряд ли слово "хранитель" может означать что-то плохое. К тому же странное существо хоть и явно обиделосьна ее неосторожное предположение про телепортатор, не пошло в реакции дальше фырканья под нос.... условно говоря. Так что девушка постепенно успокаивалась, и ее следующая реплика была уже более или менее окрашена интонацией.
- Я ничего не знаю о хранителях. Я недавно в этом мире... - немного виновато.
"И кто же тебя просил, дорогая, брать в руки неизвестно что?! Расслабилась, дала волю любопытству..." - нет, это не внутренний голос, просто Кириа иногда обращалась так к самой себе. Это помогало привести мысли в порядок, особенно после сильного испуга... очередного сильного испуга.
- Я так и думала, - удовлетворенно отозвалась Алайя. - Хранитель - это существо, связанное с тобой - да-да, дорогая, именно с тобой! - уточнила она безмерно самодовольным голосом, чуть поворачивая голову и косясь на Кириа левым глазом, - крепкими, практически неразрывными узами. Только смерть разлучит нас... Это твой камень. И зря ты его выкинула, между прочим, - прорвались нотки осуждения. - Подберешь и будешь держать при себе.
- Хорошо, - послушно кивнула Кириа, не очень хорошо понимавшая, о чем говорит ящер. Страх все еще не ушел окончательно, путал мысли и мешал воспринять ту очень простую, наверное, вещь, которую втолковывала ей Алайя. Существо, связанное, дорогая, именно с тобой практически крепкими узами... Набор странных слов, которые отказывались выстраиваться для Кириа в осмысленное предложение.

Алайя зло хлестнула хвостом по земле, припадая на передние лапы и приподнимая крылья. Только-только она обрадовалась тому, что в голосе подопечной зазвучали хоть какие-то эмоции - причем не что-нибудь, а вина! - как тут же снова тупое реагирование, как будто и впрямь зомби! Но у зомби хранителей не бывает, так что эту столь правдоподобную вроде бы мысль пришлось отбросить. И ведь опять у этой девчонки ни следа удивления, любопытства, страха или хоть чего-то! Как будто ей каждый день такие новости сообщают, как будто ей все равно... Так иногда ведут себя рабы жестоких хозяев, но на рабыню девушка не походила. Хотя кто знает... Алайя сделала мысленную пометку - возможно, Кириа вынуждена кому-то подчиняться, - и вернулась к попытке наладить диалог, снова строго выпрямляясь.
- Ну вот давай сейчас подбери, - велела она, и девушка послушно отвернулась, нагнулась. Камешек, который она должна была найти, был совсем небольшим, с перепелиное яйцо, и искать его можно было до скончания времен. Трава на поляне была не то чтобы высокой, но в ней были незаметны даже маленькие зверьки, шуршащие то тут, то там. Вот в просвете между листьями мелькнули ежиные иголки, рядом застрекотал кузнечик. Камней под травой хватало, но найти среди них один конкретный? Обшаривать каждый дюйм шаг за шагом?... Нет, вроде бы что-то другое... Не в силах сдержать любопытство, Алайя плавно скользнула к подопечной, пригляделась, грациозно изгибая гибкую шею. О! Кажется, она использовала растения, чтобы те нашли камешек для нее. Вот Кириа уже вынимает талисман из травы под ногами, где еще секунду назад его не было... Маг? Замечательно! Но... разве маги бывают затюканными рабами?
На первый раз с хранительницы было достаточно. Общаться и дальше с этим странным существом... Немного позже!

Кириа сжала камешек в руке и нарочито медленно повернулась к внезапно оказавшейся рядом Алайе. Вроде бы логично, что она не приросла к одному месту, но ее внезапный маневр практически лишил девушку дара речи, напугав даже сильнее, чем перед этим непонятно чем спровоцированная вспышка гнева.
- Если я понадоблюсь или захочешь со мной поговорить, просто коснись руны, - недовольно сообщила ящер и... просто растворилась в воздухе.
В небе по-прежнему неспешно плыли облака, на краю поляны мелькнули оленьи рога и тут же исчезли. Легкий ветерок все так же шевелил кроны деревьев, пестрокрылые бабочки все так же перепархивали с цветка на цветок, безмятежно жужжали пчелы, и только примятая трава свидетельствовала о том, что еще секунду назад в этом тихом уголке присутствовало странное крылатое существо.
Кириа растерянно поглядела на камешек, лежащий на ее ладони. Да, действительно, Алайя появилась, когда она коснулась рисунка! С исчезновением источника страха мысли постепенно начинали приходить в порядок. К счастью, страх не мешает, а помогает запоминать происходящее (пожалуй, именно поэтому у Кириа всю жизнь была почти идеальная память), и разговор послушно всплывал в голове. Появляется при прикосновении к камню, значит, как-то привязана к нему... Не телепортатор, а талисман хранителя... Хранитель - существо, связанное с тобой - да-да, дорогая, именно с тобой! - крепкими, практически неразрывными узами...
Это ее камень. Ее, Кириа. И вспыльчивая ящер связана именно с ней. Замечательно! Вот уж чего всю жизнь не хватало... Страх постепенно уходил, вытесняемый злостью. Нет, так нельзя! Алайя вряд ли в чем-то виновата, и вообще это скорее благо... наверное... Кириа ничего не понимала, но, по крайней мере, уже не так боялась. И при следующем появлении хранителя, скорее всего, уже будет готова пообщаться более содержательно.

  Услышав не многозначный ответ со стороны хвостатого "незнакомца" и стопроцентно убедившись в том, что данный пьяница - это именно Вальдемар, Айен лишь тяжело вздохнула. По несвязной речи асура мигом стало ясно, что жрица может быть не только не узнанной, но и разговора, как такового, и не выйдет, язык юноши уже связался бантиком и напрочь отказывался поворачиваться в нужном направлении.
- Госпожа, так он с вами? - переспросил трактирщик, переводя взгляд с нахмурившейся девушки на пьяного асура и обратно. В ответ девушка ничего не сказала. Что тут можно было сказать, с другой стороны? Счастье крепких объятий алкоголя жрице пришлось забыть много лет назад, уступив место прочным оковам трезвого ума и рассудительности, которые так и тянуло разорвать время от времени, погрузившись в блаженный, непрерывный сонм ярких видений, продиктованный жидкостью, жгущей горло терпким пламенем. Будь то убийца или жрица - позорное клеймо слабости и отчаяния все-таки настигло Айен, оставив свой след под левым глазом девушки, заставив расплачиваться за свои грехи. Забытье алкоголя, чрезмерный холод и жар, яды и физические повреждения - все это теперь пролетало мимо, не имело почти никакого воздействия на тело жрицы. Но вместо этого обострился разум. Любая, пусть даже самая незначительная душевная рана оставляла кровоточащий шрам в душе девушки, делая невозможным побег от реальности - все двери оказались запечатаны за семью пудовыми замками, любое сомнение эхом раздавалось внутри опустевшей души. Вот и сейчас чувства бесцельно бродили внутри пустого пространства, пытаясь найти хоть какой-нибудь выход, любую цель, которая отсутствовала, по сути дела...
   Глаза Айен изучающе скользили по столешнице, продвигаясь дальше, к пьяному Вальдемару. Что-то в нем неумолимо цепляло жрицу, приковывало взгляд, но что именно - трудно сказать. Пустой взгляд асура словно прошивал насквозь, оставляя до боли знакомое чувство. Злость? Вызов всему и вся? Нет, не совсем то... Неопределенность? Тоже не то, но уже теплее, гораздо ближе...
- Есть места, чтобы остановится на ночь? - решительно спросила Айен, не отрывая взгляда от своего горе-знакомого.
- Конечно есть, сударыня, обижаете! Вам одну комнату на двоих? - ответил толстяк с ехидной улыбкой. Он уже явно просек, что девушка явно знакома со странным субъектом, беспардонно поглощающим эль.
- Не дождешься. Две разных, - сухо возразила жрица, с грохотом опустив ладонь на барную стойку. Как только девушка убрала ее, по столешнице покатились две блестящие алмазные бусины, снятые с ожерелья, предусмотрительно спрятанного Айен в складках одежды во избежание ненужных конфликтов. Учитывая контингент таверны, ночью могло случится всякое, если бы девушка разгуливала по строению чуть ли не с килограммом чистых алмазов, выставленных напоказ. Потасовки в планы Айен не входили.
- Второй этаж. Две комнаты в конце коридора ваши.
- Отлично, - с этими словами жрица подошла к асуру, осторожно вытащив у него из рук уже пустую кружку, и быстро поднырнула под сильную руку юноши, намереваясь помочь ему подняться. - Ну-ка поднимаемся, горемыка...
   Стоило Айен оторвать тушу Вальдемара от стула, как тот, казавшийся на вид если не легким, то по крайней мере довольно стройным на вид, чуть не завалил девушку своей тушей весом как минимум в семьдесят пять кило, и это был наверняка еще не предел, учитывая хорошие доспехи и меч, висевший на спине асура. Благо, девушка успела вовремя напрячься, иначе бы ее ждало бесславное лежание на полу... Шаг за шагом Айен медленно пробиралась к лестнице, чуть ли не неся на спине юношу, ноги которого уже были не в состоянии держать своего хозяина, выписывая замысловатые зигзаги. Пьянь даже отвлеклась от выпивки, шумной брани и избиения физиономий, устремив заинтересованные взгляды на жрицу, героически волокущую "живой труп" в комнату на втором этаже для дальнейшего приведения оного в чувство. Шум тут же затих на мгновение, через секунду обрушившись на девушку и ее ношу свистом и улюлюканьем, среди которых можно было разобрать крики "молодчина!" или "давай, сестренка!".
   Пока вся эта незатейливая какофония резала слух, Айен успела под шумок добраться чуть ли не до двери нужной ей комнаты, уже еле волоча ноги в нужном направлении - дни поисков напоминали о себе вполне явно. Наконец-то добравшись до двери, жрица твердым, выверенным движением оттолкнула от себя толстую дубовую доску, освобождая себе проход в комнату. Приятная тишина и бархатистый полумрак мигом сменили шум и гам, царствующий внизу, запустив покой в душу девушки, в тоже время увеличивая нарастающую усталость. С трудом дойдя до кровати, застеленной в меру украшенным одеялом, Айен спихнула на нее асура и уже собиралась убраться восвояси, как неприятное чувство заставило ее замереть в дверном проеме. Вальдемар пьян. Не соображает. Полная таверна челяди и подозрительных личностей. Неизвестно, что может предпринять на вид уставшая "тушка", и чем это может обернуться как для него самого, так и для посетителей. Впрочем, сами посетители тоже довольно сомнительные персоны, да и оставаться одной в пустой комнате с полной сумкой драгоценностей уже не было особого желания... Можно сказать, что это были своеобразные детские страхи, внезапно нашедшие выход на свободу, но за ними скрывалось и нечто большее, чем обычная боязнь темноты - страх одиночества. Впервые за долгие месяцы скитаний рядом с Айен оказался знакомый человек, и не какие-то старики из Гильдии Магов или Шетеас, раздающая поручения направо и налево, а друг. Человек (ну, почти), с которым можно просто поговорить о жизни, а не о делах, хотя не известно, какую ахинею может начать плести пьяный язык асура.
   Со вздохом закрыв дверь на замок и воспламенив магией фитили свечей в небольшом подсвечнике на стене комнаты, Айен уселась на край кровати, принявшись разглядывать темноволосого юношу, освещаемого тусклым светом пламени. Пьяная особь мужского пола, конечно, особого доверия не внушала, но жалость к юноше и желание выяснить причину столь резкой перемены настроя с их последней встречи довлели над здравым смыслом, назойливо диктующим свои правила.
- Ну, и что мне с тобой делать?

Длинные, но резко обрезанные кончики елей мирно пошатывались под утренним, легким ветром, словно флаги, настолько горделиво и бесполезно. Ели были мертвы, и только редкий ветер заставлял деревья проснуться и чуть-чуть пошевелиться под упрямыми потоками холодного воздуха. Длинные, корявые ветви то и дело обламывались, сообщая всему живому, что лучше сюда не соваться - мало ли что может свалиться на голову случайной твари, осмелившийся пробраться на кладбище деревьев. Да-да, именно "кладбище" - сухие, черные стволы размахивают внушительными ветвями, словно гигантские могильные кресты, внушая непонятный ужас и уныние, заставляющее любое существо содрогнуться от ужаса и поскорее покинуть злосчастную поляну. Колкая, сухая, но не менее острая при этом трава больно ранит незащищенные, по крайней мере, до колен ноги, оставляя на коже глубокие и резкие, как молнии, царапины. Влажный мох впитывал пепел, становясь не менее мертвенно-черным, чем обгоревшая земля. Пепел забивается в складки одежды, попадает в глаза и пачкает кожу. Здесь не поют и даже не рыдают птицы, здесь и луна светит иначе, свет ее печален и страшен. Но что привело сюда девушку-оборотня?
Шетта проснулась от устрашающе-громкого, казалось бы, раската грома. Шет не потягиваясь, вскочила и настороженно прислушалась - через секунду на нее дождем осыпался пепел и черные кусочки коры, еще через мгновение упала метровая ветка, тень от нее быстро скользила по более-менее освященной поляне, девушка понимала - вот-вот ветка упадет на нее. Но из-за страха, растерянности Шетта не смога пошевелиться и тупо смотрела вперед себя, на стремительно приближающеюся тень. Жутский треск ударил по ушам, на Шетту снова осыпалась гора щепок, но ветка отлетела на несколько метров в сторону, как будто ее что-то ударило...
Девушка недоуменно оглянулась - огонек пламени попался на глаза. "Неужели это какая-то странная магия?" - подумал она, вешая старую сумку на плечо и делая неуверенный шаг вперед, опасаясь распороть ногу об очередной торчащий сучок. Мысли после странного, болезненного сна прихоили в порядок, Шетта вспоминала.
"Я уснула в лесу, у реки - точно помню, но почему я здесь? Неужели я проспала какой-то пожар? Но где тогда река? Кто меня перенес? Я не могу спать настолько крепко!" - размышления прервал странный хруст, непохожий на предыдущий, как будто что-то тяжелое упало на ветку и заставило ее треснуть. "Что за место такое? Нужно уходить..." - но не так все просто. Шетта двигалась медленно, то и дело болезненно морщась, когда наступала на очередную колючку. А поляна казалось очень обширной.
Шетта вообще не любила путешествовать в обличье зверя, хотя это было гораздо более удобно - звериный облик гораздо экономнее тратил силы, грубые лапы были приспособлены для продолжительных переходов, а развитые органы чувств заранее предупреждали о приближающейся опасности. Однако, стоит наткнуться на умелого лучника-егеря, как  стрела уже летит тебе точно в глаз, а охотник, гадко сплевывая, готовит острый нож, чтобы снять шкуру и разделать добычу. Встретить девушку в лесу тоже подозрительно, но как правило, на человека, тем более, на девушку сразу не нападают. Но сейчас, в еловом лесу, да еще в такую прохладную пору путешествие босиком казалось невозможным.
Шетта, отбросив все мысли о внезапно спасении, быстро разделась, сунув одежду в сумку и плотно закрепив ее, начала превращение. Зрелище, тем более для неподготовленных глаз довольно специфическое, но Шетта уже давно перестала стесняться и привыкла ко всем ощущениям и вынужденным неудобствам. Через десяток минут, на месте девушки сидел, чуть потряхивая головой от забившихся в уши щепок, волк.
Звериное чутье подсказывало, что здесь кто-то есть. Сказать что-то в волчьем облике девушка не могла, поэтому только настороженно оглянулась. Хруст снова прекратился. "Что за гигантская неповоротливая птица ветки ломает?" - хихикнула про себя оборотень, уголки звериной пасти чуть подтянулись в полуулыбке. Она наклонила голову и аккуратно накинула ремень на шею - сумку с одеждой забывать нельзя...
Зверь двигался медленно, статно и горделиво, наступая на бывшие опасными сухие, как будто специально наточенные, ветки и колючки, которые покорно хрустели и переламывались под жесткими звериными ступнями. Волк слушал. Волк размышлял. Ситуация с "птицей" как будто только что обрела все нарастающую опасность, это была не просто птица... "Оно спасло меня".
Поляна казалась бесконечной. "Что же здесь произошло?" - в который раз спросила девушка, проходя мимо очередного мертвого дерева, окидывая его жалостливым взглядом. Ветерок пощекотал лохматую шерстку, принеся с собой сладкий запах добычи. Волк насторожился, уши нервно поворачивались улавливая любой шорох; большой мокрый нос торопливо подрагивал, жадно втягивая любые запахи...

   Новый город... опять пыльные тропинки, вечный шум, без которого не обходилась ни одна таверна, скрипучие кровати… Еще хорошо, если нормальное мясо и спальня без тараканов… Можно хоть раз переночевать на природе? У костра, пока не очень холодно, если страшно, то можно посменно дежурить! Романтика! Но удовольствие оборотню испортил дождь, поливший совершенно неожиданно. Сара была в плаще, который плохо пропускал воду, но она все равно чувствовала себя мокрой кошкой. Началась осень! Прощайте, костер, собственноручно зажаренная дичь и привалы в лесу! Хотя спустя пару часов девушка даже радовалась, что этот дождь пошел. Потому что именно он привел их в город неподалеку.
   Правда здесь же и начались проблемы. Горожане ну никак не хотели пускать в дом трех странников. Этого оборотень не понимала. Ну, пришли люди… то есть существа, отдохнуть хотели, какая разница, есть ли у одной из них крылья за спиной, а у другой сумка с оружием, или нет? И ведь, чем дальше, тем хуже. Вскоре жители деревни запаниковали… Сара сама была еще тот паникер, но следующая картина настолько удивила ее, что она забыла, что должна сетовать на судьбу и святые небеса. Люди без всякой логики просто метались из стороны в сторону с криками вроде: «Мы все умрем!», не пытаясь ни спрятаться, ни защитить себя. Кстати… от чего?
   В этот же момент ей на встречу прямо из-за угла выпрыгнула… выпрыгнуло какое-то… существо… в общем-то оно чем-то напоминало волка, только раза в три крупнее и зубы были сантиметров по десять. Оскалившаяся улыбка приятного впечатления на девушку не производила, Сара ему видимо тоже была не по вкусу… или по вкусу… чего это оно облизывается и зубами клацает?
Мгновение и существо уже повалило на землю оборотня…
"Попала…" - пронеслось в голове девушки, прежде чем от ее ладоней к телу монстра прошли искорки, а вместе с ними и электрический ток. Это была знакомая картина, Прошлое один раз передала такой заряд от руки оборотня к воришке на торговой площади, но тогда этого даже никто не заметил, настолько он был маленький. Но это заклинание больше напоминало шаровую молнию. Когда монстр с визгом понесся прочь, он все еще светился и дергался от боли до тех пор, пока не рухнул на землю через дорогу.
"Что это было?" - не поняла она. Девушка отползла к стенке и приподнялась на локтях, смотря в его сторону.
"Заклинание в полную его силу! Вот как оно должно работать у полноценного мага, а не недоучки!" - гордо выдало Прошлое.
"У полноценного мага?" - Сара покрутила головой в поиске своего спасителя, - "Ты кого имеешь в виду?"
"Вообще-то себя!" - обиженно воскликнуло Прошлое.
"У тебя не хватило бы на это энергии! Что ты выдумываешь!"
"Я испытываю сейчас такую силу, что готова прибить таким образом еще сотню монстров!"
"Но... как такое возможно? Что происходит? Ты знаешь об этом что-нибудь?" - удивилась девушка.
"Нет, но видимо это - послание мне свыше за все те битвы, которые мы выйграли, пользуясь холодным оружием!" - голос в голове действительно был счастливым, Сара не стала его расстраивать. В конце концов, это дико приятно было, так быстро сражать монстров без всякого на то усилия. Конечно же, оборотень и ее второе я, не могли знать о том, как влияла на магов этого мира Луна, как связана с этими монстрами, и уж тем более, что было с теми, кто в единственную безлунную ночь вовсю пользовался магией и теми заклинаниями, которые не по силам им обычно.
   Еще мгновение понадобилось для того, что бы Сара осознала, что лежит, вся перепачканная "кровью" этого монстра, и с диким визгом подскочила на ноги.
- Гадость-то какая! – выдала она, пытаясь хоть как-то почистить верхнюю часть одежды. Ее можно еще спасти, а вот штаны были безнадежно испорчены, - Так, Геарв! Возьму смелость украсть коронную фразу Венки! Что будем делать, ты старший, решай!
   Возможно, демон бы и согласился взять командование на себя, да вот только его не было рядом. Впрочем, как и Венки. Разделяться - это плохо… Оборотень уже давно составляла список законов, которым стоило следовать, чтобы выжить в этой компании. "Не прерывать надолго связи с Сарой", "Не съедать порцию Венки, если речь о колбасе и пирожных", но самое главное: "В бою не разделяться!" Они уже проиграли один бой, когда действовали по отдельности. Это чуть не стоило жизни всем троим. А тут на тебе! Снова все спутники пропали! Из-за угла выскочило что-то с подпаленной мордой и, повизгивая, понеслось прочь. Геарва искать долго не пришлось. С Венкой дела обстояли сложнее…
   Сара рассуждала о том, где можно найти ангела и уверенным шагом направлялась в ту сторону, где стены на секунду освещались ярким пламенем, а потом доносились визги и порыкивания. Однако дойти до спутника было практически невозможно. На пути к цели на нее напало уже шестеро разношерстных исчадий ада. Когда они нападали по одному, девушка легко убивала их прямо на ходу. Несколько раз Сара смогла отсечь две головы одним ударом, несколько раз она пустила в них "большие молнии", а один раз даже "огненный шарик" на подобии тех, что с такой легкостью выпускал Геарв.
   Девушка боялась, что противники могли напасть кучей, вот тогда бы ей не поздоровилось. Правда Сара к этому моменту планировала соединить свою компанию.
«Ой… ой… а вот теперь бежим…» - подумала путешественница, когда из другой улицы на нее понеслась толпа монстров. Девушка хотела обратиться в леопарда, логически поразмыслив, что на четырех лапах убежать легче, но этого ей не дало сделать Прошлое. Ведь в звериной ипостаси нельзя пользоваться магией. Вот и понеслась оборотень на своих двоих, с сумкой и мечем в руках, переодически оборачиваясь, чтобы метнуть какое-нибудь заклинание…
   Девушка свернула туда, где находилась площадь. Именно там она и увидела оборонительные действия местных жителей. Между прочим, в обычное время это была таверна, но построели ее очень удачно. Узкой и высокой, с такими же узкими окнами, в общем, чем-то напоминала она башню. Похоже, люди образумились, вокруг этой башни выстроилась цепочка воинов, и они неплохо отражали нападение.
   Что же Сара... она по глупости своей, пробежала мимо этого строения. Казалось бы, она уже совершенно сбилась с пути, сначала шла к Геарву, потом совершенно в противоположную сторону, но вот уже снова были видны яркие вспышки и слышны голоса.
Еще мгновение и Сара уже свернула на тот переулочек, где находились ее друзья.
- Святые небеса! С вами все в порядке! – воскликнула девушка. Фраза была не очень уместна, если учесть, что все трое были перемазаны кровью, а Сара притащила за собой огромный «хвост» монстров, - А какого черта тут так много этих…
Девушка едва успела отрубить какую-то оскалившуюся в ее сторону морду, зверюга тут же упала рядом.

Демоны… Иоланда частенько задумывалась на тему этих созданий. Кто они такие? Кто их создал? Для чего они были созданы? Ведь на самом деле. Всё на этом свете для чего-то. Каждое живое существо рождается для чего-то, несёт своим существованием что-то в мир, в котором суждено жить. Так для чего же демоны рождаются?  Что, кроме разрушений способны они нести в этот мир? Способны ли они что-то сотворить для этого мира, кроме бесчисленных смертей и разрушений? Неужели её создали для того, чтобы у демонов появилась хоть какая-то ценность чтобы они несли хоть какую-то пользу, чтобы они хоть кому-то могли дарить жизнь? Ведь девушка, подобно демонам, для мира этого не ценна, ни несёт ничего хорошего. Ничего не способно она создать своими действиями. Может именно потому её сила не только ограничивается при помощи демонов как средства существования, но  и служит для сдерживания ярости этих детей Преисподней... 
Эти вопросы часто становились центральной темой размышлений девушки, когда та оставалась наедине сама с собой. А так проходило почти все её время. И сейчас она на мгновение задумалась над этим, подняв взгляд на Элиаса, словно желая снова изучить его. Конечно, лучше бы она сейчас не поднимала глаз. Тогда бы она не увидела ту насмешливую улыбку, от которой её прямо передёрнуло. Иоланда бросила хищный взгляд на Элиаса в ответ на эту ухмылку. Этот взгляд был одним из тех, которые были естественными взглядами  её, крусника, на демонов, на её источник пропитания. Только сейчас этот взгляд не говорил, мол, съест тебя сейчас Иоланда, а скорее был просто молчаливым предупреждением, показывал ту неприязнь к подобного рода насмешкам со стороны неприятеля. Всё-таки знает Элиас, что Иоланда идет на поводу своих эмоций, на унижение. Она терпеть не могла вот таких вот взглядов, ухмылок в свою сторону. Да ещё со стороны демона. В мгновение ока ей вспоминалось лицо Д’ероски, того демона, которого она ненавидела черной ненавистью. И если бы не печать, набросилась на него и порвала в клочья, развеяла бы его прах по ветру, стерев из памяти, из этого мира его имя. Все-таки демоны ей не друзья и даже не равные, чтобы позволять им с собой так обращаться. Этот жест со стороны Элиаса вернул девушку в колею, развеяв какие бы то ни было рассуждения о том, что он отличается чем-то от остальных демонов. Теперь этот какой-то чересчур спокойный и улыбающийся демон своим видом теперь заставлял задумываться Иоланду о том, что доверять одному только облику и словам нельзя.
«На какое безумство, безрассудство я иду… Я все-таки сумасшедшая, на самом деле лишенная какого-либо здравого смысла и страха… А-ха-х...»
Отступив на несколько шагов назад, Иоланда с недоверием покосилась на руку демона, которая оказалась на ножнах с его мечом, который неприятным импульсом всплыл в памяти о вчерашней встрече. Сейчас она доверяла своим ощущениям, то бишь ощущениям крусника больше, нежели другой трети своего сознания. Последней третью было сознание Рика, которое пока что не подавало признаков активности, что не могло не ободрять Иоланду. Всё-таки Иоланда не человек, а крусник. То есть зверь, у которого лишь одна единственная потребность – утоление жажды. Боле этому существу, коим являлась девушка, ничего не нужно было. Как и любой зверь, крусник жил своими инстинктами, который были сильнее любых человеческих качеств Иоланды. И сейчас чувство опаски у крусника резко обострилось. И повинуясь ему, Иоланда ещё на шаг отступила назад. Не любила она подобных жестов. К сожалению, язык жестов она понимала плохо, отчего воспринимала все слишком резко. Девушка сейчас начала опасаться, что не сможет удержать порыва самозащиты, который вот-вот должен был накатить. Та мизерная часть её сознания, которая уподобляла девушку-крусника людям, была сдерживающим фактором, преградой на пути этого кровопийцы крусника. А иначе бы Иоланда давным-давно бросилась на демона и не оставила бы от него ничего, кроме мертвого тела, в котором не осталось бы ни капли крови. Но лишь мысль о том, что он может помочь избавиться от Рика, лишь та разница в ненависти, которую она испытывала к Элиасу и Д’ероске, удерживала желание избавиться от ещё одного демона на её пути. Ведь ненависть к Рику была несоизмерима по сравнению с той мизерной ненавистью к Элиасу. Но это пока. Неприязнь к последнему, однако, начинала возрастать. 
Когда же демон закончил свои размышления о том, что девушка ему рассказала, Иоланда отвлеклась от своих мрачных мыслей и низменных желаний, слушая, что тот скажет. То, что демон согласился, даже стерло эти размышления прочь из её сознания на какое-то время. Все-таки ей удалось уговорить его. Это её обрадовало, и девушка несмело улыбнулась. Только она собралась произнести краткую фразу благодарности, как Элиас стал стремительно приближаться. Рефлекторно Иоланда в страхе попятилась, уперевшись снова в этот проклятый диван, вернее в его спинку. По телу её прошла дрожь. В то мгновение, что успело пройти, как демон стал к ней приближаться, Иоланда погрузилась в ужас, не зная, что сейчас произойдет. По сути, девушка была пессимистом, потому все воспринимала и ожидала лишь нехорошего, мрачного, самого худшего. О всяких договорах с демонами она почти ничего не знала. Знала лишь, что за свои услуги те берут приличные цены.  А как все происходит, что для этого надо, как подготовиться – это все для неё всегда было покрыто темной пеленой неведения. Потому она и была напугана действиями Элиаса. Когда тот с силой схватил её за руку, девушка немного взяла себя в руки. Однако то, с какой силой схватил её бледную ладонь демон, вызвало ответную реакцию у возмущенного крусника. Девушка с огромной силой удерживала себя в узде. Пусть боль она чувствовала очень приглушённо почти не ощущала её, но зато видела, как ещё больше побелела рука там, куда впились острые ногти демона, и чувствовала демоническую сущность своего нового знакомого. Такая близость с противоположным полом немного смущала девушку. Но это было мизерно. Более ей причиняло дискомфорт то, что так близко находится демон. Конечно, слова Элиаса немного успокоили её пыл и страх. Хотя конечно не обнадежили.
- Дергаться я не стану. Этого можно было и не говорить, - холодно сказала девушка, увереннее глядя в карие глаза демона, которые внушали ей некий страх перед  этим демоном. Всё-таки карий цвет не красный… Красный открыто говорит о той опасности, которую несёт обладатель глаз такого цвета. Карий же был более теплым, мирным цветом. Но одновременно он близок к красному, что таит отнюдь не свет. От этих мыслей девушку отвлекло непонятное ощущение. Девушка начала ощущать, как нарастает напряжение вокруг, как от демона начинает исходить такая неприятная ей энергия, словно тот снова желает проникнуть в её душу. Однако ощущения девушки отличались от уже испытанных прошлый раз. Значит,  это было не попыткой проникновения в её сознание. Вероятно, демон налаживал между ними большую связь, нежели просто физическую через соединённые руки.
Иоланда постаралась расслабиться. Это конечно не особо удавалось. Уже испытанное настраивание связи, слова демона о том, что лучше не дёргаться, породили у девушки-крусника догадки, что это скрепление договора не из приятных будет. Что, возможно, будет некая боль и другие ощущения, к которым лучше быть готовой. Но боли Иоланда не боялась. После всего перенесённого ею за ночь любая другая боль и ощущения вряд ли будут настолько нестерпимыми. Первые слова демона вызвали у девушки неприятную дрожь. Они звучали зловеще. Да и тон, которым говорил Элиас, вызывал внутри Иоланды неприятные ощущения небезопасности. Что же последует за ними? А за ними последовало знакомое чувство. Часть того приятного ощущения сытости, что так успокаивало пыл крусника, пропала. Это заставило девушку забеспокоиться о том, что будет дальше. За этим беспокойством она не почувствовала, как на смену пришла часть энергии Элиаса. Чужеродная сила, вселившаяся в неё была, принята крусником пока нейтрально. Девушка в оцепенении наблюдала, как их окутывает некое сияние, подобное пламени. От этого ей стало окончательно не по себе. Однако демон продолжал, не останавливался. Значит и ей не надо дергаться. Значит пока что все идет как положено. Хотя конечно ощущения, которые испытывала Иоланда были не из самых приятных. Подобно демону, Иоланда медленно закрыла глаза, чтобы не видеть того, что происходит вокруг, что нагоняло на неё большие опасения. Про себя она медленно повторяла слова демона, словно желая запомнить их. Хотя на самом деле она повторяла их совершенно машинально, сама того не осознавая. За этим она не ощущала, как бешено колотится её сердце, как обдает холодом руки, ноги. Может оно и к лучшему, что девушка не видела, как пламя вокруг них бушует ещё сильнее. И будь это настоящее пламя, оно бы уже испепелила их обоих. Хотя может и не обоих. Кто знает, для некоторых демонов огонь как дом родной… Иоланда лишь сильнее сжала руку демона, так как до этого по сути только он её держал за руку. Девушка же была безучастной. Но сейчас, почувствовав то огромное волнение мощных сил, Иоланда сочла это уместным. Пути назад уже не было. Потому оставалось лишь дойти по этой узкой тропинке вперёд, до конца.
В мыслях пульсировал лишь один вопрос: как долго ещё это будет длиться. Не то чтобы Иоланда настолько была скована страхом. То, что они обменяются частью своих сознаний, силы в планы девушки не входило. Это вызывало столько возмущений в её организме, и в первую очередь возмущения со стороны крусника. А вот чего-чего, а этого Иоланда больше всего опасалась. Ведь до конца нельзя было срываться. А тот грозил вот-вот показаться. Даже знакомая резь во лбу появилась, оттеняя боль раны на шее. Новая боль, что не давала Иоланде расслабиться и воспринимать все более спокойно, которая сопровождала весь обряд скрепления договора, начала притупляться. Иоланда мысленно отметила для себя, что вероятно это уже конец, облегченно выдохнув.  Контролировать себя ей давалось с трудом, потому окончание этого странного скрепления договора было для неё словно глоток ледяной воды в пустыне. Чувствуя, как слабеет волнение вокруг, как постепенно слабеет напряжение внутри, как демон расслабил хватку её руки, Иоланда открыла глаза. Она уже не слышала последних слов демона. Вернее они не доходили до её сознания. Настолько сильно её поразило то, что не было никакой боли, которая бы могла вызвать беспокойство. Конечно, неприятных ощущений хватило на её долю за эти несколько минут…
Когда же демон отпустил её руку, девушка невольно бросила на неё взгляд. Подобно Элиасу, она тоже посмотрела на свою руку. К своему удивлению она обнаружила, что по всей руке растянулся змеёй простой рисунок. Как в этот момент хотелось девушке ругнуться на Элиаса. У того по крайней мере из-за рукава не видно ничего. А у неё руки, плечи обнажены. А в город с таким видом сунуться опасно. Бросив на демона очередной хищный взгляд, Иоланда как можно более спокойным холодным тоном ответила Элиасу:
- Я никогда не обращаюсь к демону на «вы». И никогда не обращусь.
Она хотела ещё что-нибудь бросить колкое вслед демону, но тот уже и дверь за собой закрыл. Девушка лишь клацнула зубами в оскале и глухо зарычала, словно дикая кошка. Со стороны это выглядело, конечно, дико... Но что тут поделаешь. Все-таки человек она на треть всего лишь, если не меньше… Иоланда принялась осматривать комнату.  Все, что ей надо было сделать, это затереть пятная крови, оставшиеся на вороте платья. Хотя они не особо были видны. Если замазать чем-то белые края, то инее видно будет вообще, что там должно быть белое, как на всем платье.   Вот тут Иоланду изобретательность не подвела. Она живо достала из камина уголек и зарисовала белые уголки возле «ошейника» платья. А с металлического обода с легкостью ногтями она соскребла засохшую кровь. Возможно, не стань она этим заниматься, то и не вспомнила, что рана на шее выглядит довольно зловеще. Но и этой проблеме нашлось разрешение простое. Девушка ловко сняла спереди платья белый неширокий шлейф. Право, повело, что он был чистым.  Она только собралась замаскировать им шею, как обратила невольно внимание на свою правую руку. Этот браслет-змея ну никак не вписывался. И любой, заметив его, подумает не очень положительно о носителе этого узора. Надо было что-то придумать, как-то спрятать от глаз этот след от договора с демоном. Накидка или плащ здорово бы решили эту задачу. Однако на улице теплая погода. И это выглядело бы очень странно, если бы в городе появилась девушка, закутанная в плащ.  Решение пришло само собой. В руках девушки вновь появился тот уголек. Подобно тому, как на правой руке, Иоланда нарисовала такой же, симметричный узор и на левой руке. Это заняло много времени. Не так-то просто полностью идентичный рисунок сделать. Да ещё на всей руке. Ладно, если бы маленький был. А то такой длинный.  В любом случае она справилась с этой задачей. В следующую минуту она аккуратно укладывала на хрупкие плечи бывший шлейф с платья подобно шали или шарфику. Посмотрев на своё отражение в окне, Иоланда чуть подправила, чтобы аккуратнее смотрелось, поестественеей. Что обуть на ноги – это найти не удалось. Потому она босиком отправилась к выходу из дома, на ходу приводя в порядок спутавшиеся волосы, которые она так любила за их цвет и мягкость. Быстро оказавшись на свежем воздухе, Иоланда прислонилась плечом к стволу дерева, что росло рядом со входом, и стала ждать, когда появится Элиас и они отправятся в город. Хотя Иоланда сделала бы что угодно, лишь бы не идти туда. Мало ли кого они там встретят.

Тело свело судорогой, руки же непроизвольно дернулись к лицу, закрывая глаза: из коробки резко ударил свет. На секунду Шу подумал, что он сейчас умрет - глупость неимоверная, умереть от, ха-ха, света! Кто бы поверил, - но... минута, другая, а так ничего не произошло. Оставалось надеяться на лучшее: черт знает, что везли эти ребята. Хм, а может быть, он и вправду умер? Просто... не заметил этого?
Да ну нет, дудки. Так легко тварь никто не убьет. Проверено веками.
Выдох, вдох - следует успокоить сбившееся дыхание и расшатавшиеся ненароком нервы. По лицу размазывается чужая, теплая кровь. Ее запах будоражит сознание, хочется отречься от всего, стянуть дурацкую маску и быть собой, твердо стоять на всех четырех и... как же нехватает того самого вольного безумия, погони за дрожащей душой со сгорающим фитильком разума. Догнать, схватить, удержать, и, подрагивая длинным хвостом-змеей, принести Хозяйке. Отдать жертву... может даже почувствовать ласку от несуществующей длани великой силы, безудержной силы, породившей такое дрянное существо, каковым является он сам.
Кро-о-овушка, те-е-еплая...
В грудь словно впивается тысяча иголок, заставляя тело изогнуться дугой, а рот беззвучно раскрыться в немом всхлипе-крике. Внутренности будто бы разрывает на части, но, тем не менее, ничего видимого не происходит, на нем по прежнему ни единой раны. Что тогда творится, что происходит, что... как много вопросов, и все на одну тему. И на все нет ответа. Отлично.
- Кх-ха... - он наконец-то убрал руки от лица, опуская их вдоль тела. Горячий камень с начертанной на нем руной уже лежал в кармане, на привычном месте - Атронах, высвободив свою силу в нужный момент, вновь заснул. Странно - ведь только пару минут назад он держал его в руках, точно помнит ведь. А перед глазами стоит вязкий, чуть ли не ощутимый физически, туман, даже если протереть хорошенько, - конечно же, предварительно сняв ненужное оружие и беспечно бросив его на землю рядом, - ничего не выходит. Словно мир вокруг плывет от жары. Или куда-то уплывает его голова, хо-хо-хо... Отдельно от тела, потому что "палубу местного корабля" точно пошатывает; лучше опуститься пониже. Колени послушно подгибаются: мысль опередила состояние тела.
И снова дрожь. Точно прыгнул из льда в пламя. То холод, то зной.. лихорадка?
Шу обхватил себя руками, зажмурил глаза. Сейчас гончая мало чего понимал из произошедшего. Единственное, что до него точно дошло - то, что он уже ой как далеко от боя. И то, что на поле случилась какая-то неведомая, извините, херня. Потому как и мировосприятие его резко поменялось.
Холодно, очень холодно; озноб пробирает точно до костей, чтобы после резко вспыхнуть синим пламенем. Жарко... В висках стучит кровь, на шее судорожно пульсирует жилка.
А в голове начинает идти самая настоящая информационная, как бы назвали ее какие-нибудь местные статисты, война. Мысли брыкаются, точно стадо единовременно взбесившихся  коней, желания, самые разные - от страстного "хочу", до ленивого "если бы" - вспыхивают и угасают, и так перманентно по нарастающей; и все быстрее и быстрее с каждым разом.
- Тьма, - прорычал Аз-Рахн, хватаясь за голову, которая, казалось, вот-вот и взорвется. От последней мысли стало не по себе, а потом внезапно пробило на смех, жуткий, дрожащий. И злой в то же время.
- ...хи-хи-хи, - с истеричной ноткой тихо смеялся гончая, продолжая сидеть на коленях и не отпуская руки от несчастной тыквы на плечах.. - тыквы, тыквы, тыквочки, - весело повторил Шанту, размножая убегающую уже мысль натрое, и вновь рассмеялся, только сейчас гораздо громче, чем было до этого. После этого он резко изменился в лице, побледнел и завалился на бок.
- Твою ж мать, что творится-то, - прошептал он, пытаясь успокоиться. Внутри словно крутился вихрь чужих эмоций, чужих видений, чужих.. что-то чужое... нет, даже не так. Чуждое. Чуждое настолько, что сводило с ума! "Что просили, то и получили", - зло подумал тварь.

...Примерно через час, а может даже позже, и много позже - времени он счета не вел, справедливо полагая, что "когда надо, тогда и отпустит", - все сошло на нет, возвращая в нормальное состояние. Вернее, почти нормальное. Вот это самое крохотное "почти", откровенно говоря, пугало более всего.
Потому что то самое, чуждое, не ушло. Осталось и, кажется, укрепилось все глубже. Еще и навязывая свои мысли, как он предположил по началу. А как иначе объяснить эти идиотские, жутко раздражающие ссоры внутри себя по тому или иному поводу?! Даже на тему "в какую сторону пойти" пришлось простоять пару минут, тихо выбешиваясь в нерешении выбрать ПРАВИЛЬНЫЙ путь.
Еще о-очень хотелось прямо-таки поделиться этим же с кем-нибудь другим.
Чтобы не он один, хе-хе, страдал.
Бред...
- Угораздило же, - мрачно и вслух, - ранее такое наблюдалось крайне редко, - проговорил Аз-Рахн, потирая виски. Все еще шумело в голове, но зрение, хвала небесам и пустоте, вернулось. Тут он и обнаружил, что находится в... нет, он и ранее знал, что его куда-то "унесло", предположительно, телепортировало той самой вспышкой, но чтобы прямо уж настолько! Или не так уж и?.. А, к черту прения, все равно карты местности он никогда не наблюдал и даже о ней и не задумывался никогда. А зачем, когда оно совершенно ненужно?.. И вообще, виноват что ли, что читать карты категорически не умеет, э?.. В общем, не суть важно, конечно. Но стоит уже по колено в реке. А это уже никуда не идет... Или идет?
- Ну, хоть умоюсь, - неуверенно пробормотал Шу, покосившись на руки. Кровь уже давно запеклась... Как же звали ту девочку, которой он помог отойти на свет иной, а? Он ее видел же ранее, когда-то давно, точно видел. Запах был знакомым. Впрочем, уже - абсолютно не важно.
- ИЛИ НЕТ?! - рявкнул Шу тут же, отпрыгивая на берег и резко поднимая руки вверх. Вода - грязная, в ней же эти.. микоробусы! Зараза всякая!
- Но зараза к заразе не липнет, - тут же осадил он самого себя, ласково потрепав по макушке и моментально успокаиваясь. Нестабильное настроение прощало и не такие выходки, но сильно выматывало... А волосы сейчас были те еще. Длинные, они спутались и были так же испачканы: и кровью, и потом, и грязью - нечего было валяться на земле. Как только бока не застудил. И тут же на место спокойствию пришло нечто новое, паническое:
- А если на запах наплывут всякие подводные хищник-ик-ик-ики?!
- Но тут же речка, их тут не должно быть... хе-хе-хе...
- Стоп, стоп! А как же  пче-о-олы-ы-ы?.. Медом пахнет же, значит и эти мерзкие тварьки...
- Уу-у-у... - беседы с самим собой - это, конечно, хорошо. Всегда приятно поговорить с хорошим, понимающим тебя существом. Которое, вдобавок, всегда есть "под рукой". Но вот для гончей такое происходило впервые, и было до ужаса неприятно. Единовременно эти странные бесящиеся внутри червячки сомнения и отвращали, и притягивали. Это чувство было сродни тому же, что он вспоминал и ранее - отдаться погоне всей душой. Или убийству, жажде крови, жажде вновь и вновь ощущать трепещущую душу на лезвии своего ножа.
Шу вздохнул. Тяжело, устало.
Опустился на корточки возле воды и бездумно погрузил в нее руки. Потом чуть приподнял. Ладони зачерпнули гальку, песок вперемешку с водой быстро утекал обратно, встречаясь с водной гладью и бесшумно раскидываясь кругами по окрестностям.
- Мир, май, дружба, жвачка, - пробормотал он внезапно. Откуда это всплыло в памяти и вышло на язык - точно не вспомнит, но сказать чего-нибудь, пусть и всякую околесицу, почему-то было надо.
Надо. Дурацкое слово, вызывающее не менее придурковатый скрип где-то в области пасти. Вернее, рта - о чем он, сейчас же в двуногой ипостаси... А-ах, как хочется разорвать себе горло на части, вытащить трахею, отковырять нафиг позвонки...
Медовые глаза Шанту сейчас напоминали кошачьи, с сердито сощуренным в вертикальную полоску зрачком.
"Ну почему тут больше никого, совсем никого нет?!" - выло где-то внутри.
Всплеск. Вода успокаивает, ралабляет... Кажется, это действовало даже на... на ЭТО. Рука Шу на автомате протянулась к груди и коснулась середины. Где-то там, внутри, засело глубоко. Даже не в теле, нет. Скорее, где-то на ментальном уровне, внутри самой его сущности. Снова хочется шипеть и плеваться. Хорошо бы ядом!
Всплеск.