начало игры

‘Или разум от зноя мутится,
Замечтался ли в сумраке я?
Только все неотступнее снится
Жизнь другая – моя, не моя…’

Блок

  Он очнулся на холодной, сырой земле, усыпанной палой осенней листвой: голова его поначалу раскалывалась так, будто в ней поселился целый осиный рой, и он не сразу смог понять, что это за жуткий, вызывающий дрожь в лапах, грохот. И почему же он мокрый до последней шерстинки, а вокруг нету привычных запахов его дома, товарищей. Глаза его, отчего-то утратившие зрение, не сразу смогли определить четкую картинку происходящего, и деревья, земля, шумные капли дождя - все это он смог увидеть лишь спустя десять минут. А когда увидел, сердце его заколотилось сильнее. Он ничего не понимал, не только в его раскалывающейся голове, но и в его смятившейся душе царил хаос. Что это за место? Как он мог тут оказаться? Совершенно не было похоже на то, чтобы его похитили, но он и не помнил, чтобы приходил сюда. Это был не сон - отличить видение от реальности Гин мог, не настолько он был глуп. Узнать бы только, каким образом он попал в это место... Но для этого нужно взять себя в лапы и перестать скулить - ведь это так на него не похоже. Поэтому пес вновь обрел над собой самообладание, в сердце его вернулась прежняя уверенность. И, несмотря на то, что погода была отвратительна, а деревья, весь этот лес, были незнакомы ему, он заставил себя подняться на лапы и двинуться вперед. Нужно было найти хоть какое-то убежище в округе, а уже потом думать, как отсюда выбраться.
  Но поиски его не были столь долгими, как он предполагал. Пройдя чуть на восток, Гин вышел на одну странную, но человеческую постройку. Одиноко стоящая посреди леса, она не могла не напомнить псу тех времен детства, когда он жил рядом с льдьми. Но воспоминания улетучились практически мгновенно - сейчас он мог только просится в дом к человеку. Возможно, он пустит пса в дом. Ему нужна была только эта ночь, а потом он постарается найти дорогу обратно, к своему дому в горах Оху. Поэтому бывший предводитель рысцой подбежал к проему в человеческое логово. Он уже хотел было завыть, чтобы обратить на себя внимание, когда понял, что дверь, как называют ее люди, открыта. Толкнув ее правой передней лапой, Гин вошел внутрь.
  Внутри царил приятный полумрак, свет шел только от одной лампадки, стоящей на столе. Повсюду висела паутина, а пыли было столько, что пес непроизвольно зачихал. Повсюду царил какой-то странный запах, наполненный духом разных трав, о названиях которых он мог только догадываться. Сначала его нос, а мгновениями позже и глаза уловили, что тут находятся два человеческих существа. Одно, от которого веяло старостью, находилось в углу, а другое, молодое, с вороной на плече, стояло ближе к свету. Впрочем, ничего необычного, ведь и в горных человеческих поселениях были подобные забытые предками, места. Но сейчас Гину куда более интересно было узнать, может ли он рассчитывать на ночлег в этом месте. Поэтому, поскребя лапой о деревянный пол, пес обратил свой взгляд сначала на одного, потом на другого человека. И произнес:
   - И как меня угораздило попасть людям в логово...
  Жаль, конечно, что люди не понимают собачьего языка. Но если ему не повезет тут, то не стоит заведомо делать из этого трагедию. Он попадал и в более ужасные ситуации, а в этом месте он просто решил испытать удачу. Отряхнувшись от приставших к шкуре дождевых капель, он был готов в любой момент увернуться - ему были ведомы способы, какими люди выгоняют собак из своих убежищ, и напряженно он себя чувствовал только потому, что практически всю свою сознательную жизнь провел вдали от этих прямоходящих. Но вскре его нос смог кое-как разобраться в какофонии запахов, царящих в доме. Взгляд его снова упал на человека с вороной. Странно, что пахло от него не так, как от человека, но Гин все списал на свою усталость. Рот пса был открыт, он часто дышал, и все никак не мог отыдашаться. Нужно побыстрее расспросить кого-нибудь, пса, лису, хоть кабана о происходящем. Ему не хотелось слишком уж долго оставаться в человеческом логове.

‘Всю ночь видна…Всю ночь слышна…
А ты, душа…душа глухая…
Пьяным-пьяна…пьяным-пьяна’
(Блок).

  На самом деле, пес уже начинал жалеть о том, что вообще вошел в это странное место. Возможно, он просто отвык от человеческих запахов, много лет проведя в горах, но с этим домом и людьми, что находились в нем, было действительно что-то не так. И это если на минуту забыть о странном запахе, тяжело повисшем в воздухе, и перебивающем все другие - запахе трав и чего-то еще, от чего шерсть на холке пса вставала дыбом. Гину казалось, что нос его не выдержит всего этого мерзкого духа, и он задохнется - лишь огромным усилием воли он заставил себя не выбежать со всех своих лап из помещения. Спустя десять минут, постепенно, он сумел привыкнуть к неприятным ощущениям, сконцентрировав свое внимание на двух личностях, находящихся в убежище. Сейчас он ясно осознавал, что выбора у него практически нет. Конечно, он может вынести долгий переход под проливным дождем, ведь в жизни ему приходилось переживать и грозы, и бури, и свирепые речные потоки на своей шкуре. Но сейчас он каким-то неведомым образом оказался в месте, о которым никогда не слыхал, находясь в котором он не чувствовал никаких знакомых запахов. Куда пропали все его товарищи? Где его любимая, белоснежная Сакура? Где знакомые холмы, горные хребты, лесные чащи? Все здесь было настолько незнакомо ни ему, ни его нюху, что было бы неверным ходом уйти от единственного ориентира посреди непроглядного леса. Придется потерпеть хотя бы до того, как кончится дождь, а уж там...
   - Там я расспрошу кого-нибудь о дороге, - в голове Гина шел сложный мыслительный процесс - почему здесь все так странно? Слишком странно.
  В это время ухо Гина дернулось по направлению к новому, нарушившему тишину, шороху - и мгновением позже странный человек с птицей на плече сделал шаг в сторону, затем еще и еще, вглядываясь в длинный ряд блестящих стекляшек. Псу и самому было интересно, что же это было такое: ведь именно от них, в многочисленности своей едва ли не падающих с "подставок", исходил этот отвратительный запах. Он был ужасен и зачаровывал одновременно... И когда Гин очнулся из подобия полудремы, то понял, что допустил ошибку, забыв об опасности. Загадочный человек уже стоял подле него, почесывая за ухом, и хотя на языке жестов у людей это означало приязнь, пес был готов ко всему. Вот он уже собирался отскочить подальше, когда неожиданно тихо человек произнес не менее странные, чем его вид, слова. И тут впервые за долгое время Гина передернуло от удивления!
   - Говорящая?.. Как?.. Что он имеет ввиду? Он обратился ко мне, а значит... Но нет, это невозможно!
  Однако Гин прекрасно понимал значение слов "опытный образец". На своем веку он успел повидать много жертв прихоти людей, их желания стать сильнее за счет других, более слабых. Он видел, как его сородичам, собакам, некоторые конечности заменяли на холодный металл, как вживляли под их шкуры странные приборы... И какого бы рода человеческую чепуху не несло это человеческое существо, довериться ему не будет лишним. Поэтому пес, спокойно, еле заметно дернув ухом в знак того, что он все понял, отошел от человека на расстояние метра... И не успел человек вновь вернуться к разглядыванию блестящих предметов, как дверь распахнулась, впустив внутрь струю холодного ветра вперемешку с дождем, и на пороге показалось еще одно человеческое существо. Гин уже даже устал гадать, почему люди здесь не пахнут людьми. Женщина подошла к старику и, положив на высокий уступ подле него связку приятно пахнущих трав, заговорила с ним. Тут уж пес не стал и вслушиваться в то, о чем говорили мужчина, женщина и старик, когда последняя фраза насторожила его.
   - Мантикора?.. Какое странное слово. Хотят убить? Конечно, это не мое дело, и не стоит лезть в него, прежде не разобравшись, но я не могу стоять на месте. Возможно это... эта мантикора, если я встречусь с ней... или ним, сумеет помочь мне. А так я могу просто увязаться за этим человеком. Он помог мне или хотя бы думает, что помог. Так что...
  С этими мыслями Гин подбежал к парню с вороной и, остановившись в полуметре от него, гавкнул. Пусть на него обратят внимание. А когда они покинут, - если покинут - это ужасное логово, которое пахнет хуже, чем четыре медвежьи берлоги, он сможет получше разобраться во всем. Действительно ли люди понимают его речь? Или же все это действительно сон?.. Нет, он не имеет права усомниться. Раз его понимают, то не стоит удивляться этому, разинув пасть, а расспросить обо всем, что можно. Ведь он хочет попасть домой. А для этого перво-наперво нужна информация.

"Истинно, истинно говорю вам, придет век Меча и Топора, век Волчьей пурги. Придет Час Белого Хлада и Белого Света. Час Безумия и Час Презрения, Tedd Deireadh. Час Конца. Мир умрет, погруженный во мрак, и возродится вместе с новым солнцем. Воспрянет он из Старшей Крови, из Hen Ichaer, из зерна засеянного. Зерна, кое не прорастет, не проклюнется, но возгорится Пламенем. Ess'tuath esse! Да будет так! Внимайте знамениям! А каковы будут оные, глаголю вам: вначале изойдет земля кровью Aen Seidhe. Кровью Эльфов..."
пророчество Ithlinne Aegli aep Aevenien
Гин и Каэниэль снова оказались в обыкновенной части леса. Скоя' Эльф медленно шел в сторону башни мага. Голова мантикоры болталась в его руке. " Все-таки зачем магу нужна голова?! Её ведь нигде даже не используют..." Догадка пришла в голову мгновенно. Все сходилось. Вся эта история с головой мантикоры и самим чудовищем, издававшим членораздельные звуки. " Ну конечно... Что еще может быть проще" улыбнулся скоя'таэль "Посмотрим еще кто кого обойдет, маг, посмотрим..."
На плечо вновь бесшумно сел ворон. Эльф улыбнулся и посмотрел на пса.
- Кстати, я так и не представился. Мое полное имя - Каэниэль аэп Шаен'Дэра. Но поскольку выговорить его тебе будет сложно, то просто Каэниэль. - произнес эльф дружелюбно. - Сейчас когда придем к магу лучше тебе подождать за дверью. Действительно лучше.
Они уже почти подошли к башне. Эльф сказал Гину:
- Стой здесь. Я сейчас буду.
Скоя'таэль спокойно взошел верх по ступенькам и постучал в дверь. Не дожидаясь ответа, открыл и вошел внутрь. Маг стоял около алхимического стола и резал какие-то ингредиенты остро-наточенным ножом. Нет, скорее даже кинжалом. Каэниэль тут же приметил его. Подошел к магу.
- Вот голова мантикоры, как и договаривались. Мне нужен мой эликсир - сказал эльф с фальшивой улыбкой.
- Конечно, уговор есть уговор. Берите свое зелье - прокряхтел старик и протянул скоя'таэлю эликсир. Тот положил его в один из карманов тегиляя. Голову мантикоры кинул на пол перед магом.
- Позволите спросить одну вещь?
- Конечно ,спрашивайте, только если это не очень личное.
-  Конечно же не личное - с нескрываемой иронией произнес Каэниэль -Зачем вам голова мантикоры, мм? Единственная ее часть, которая хоть что-то стоит - это хвост. Так почему же я должен был принести голову. Она ни за чем не нужна...
- Это тебя не касается - недовольно проскрипел маг - Надо чего еще? Если нет, уходи!
- Я бы посмотрел чего у вас есть еще...
Эльф пошел вдоль полок с эликсирами, якобы разглядывая их. Маг отошел от стола, оставив кинжал на нем. " Прекрасно..." Скоя'таэль нащупал у себя в кармане двимерит. Как бы невзначай дошел до стола алхимика и тихо, по-змеиному взял кинжал, не издав не единого звука.
Скоя'таэль подошел к старику, доставая на ходу блокирующий магию металл. Но недооценил мага. Тот резко развернулся и выпустил в Каэниэля шипящий язык пламени. Слава Аэлиренн, что он успел увернуться в последнюю секунду, ибо пламя выбило окно башни, и оно улетело на несколько метров в лес. Эльф перекатился по полу, но маг применил следующее заклинание. Скоя'таэля отбросило спиной на стену. Он начал хватать воздух ртом, как рыба, но вовремя оклемался. Так как туда влетела еще одна шаровая молния. Каменную стену разнесло вдребезги. Каэниэль резко распрямился, перекатившись по полу , прямо к самому магу. Закрутился в пируэте вокруг того, чтобы не давать старику прицельно использовать заклинание. Во второй руке показался двимерит. Эльф резко остановился и, чтобы направить куда-нибудь инерцию от вращения, сделал короткий выпад мимо старика. Ну а второй рукой вложил двимерит точно в ладонь магу. И тогда старик сделал решающую ошибку. Использовал заклинание.
Скоя'таэль даже не понял какое. Рука мага превратилась в кровавое месиво. Каэниэль успел отскочить а у мага закатились глаза и пошла кровь изо рта, глаз и носа. Обильное внутренне кровотечение. Все изнутри старика разорвало.
- Меньше надо было баловаться некромантией... Va fail... - ухмыльнулся эльф и захлопнул книгу по некромантии, Что лежала на столе. Именно для этого и нужна была голова чудовища... Потом он сгреб еще несколько эликсиров и распределил их по специальным держателям на тегиляе. Открыл ящик стола и достал оттуда несколько забитых золотыми монетами кошельков. " О даааа.... Видимо старикашка зарабатывал и некромантией тоже." В углу стола обнаружил несколько трубок. Взял одну из них, с резной ручкой и сверток табака, что был рядом. Потом чиркнул огнивом и кинул его в кипу бумаг в углу башни.
Каэниэль вышел из башни, забрав двимерит. Через несколько секунд она уже вовсю пылала. Сказал собаке.
- Он был некромантом. Оживлял трупы. Я должен был это сделать. А сейчас ,идем в город. У меня осталось там одно очень важное и неоконченное дело...
переход-------> Кабак "Чалая Лошадь"

Отредактировано Aen Saevherne (2011-10-09 20:33:05)