Тишина, посветлевшее бесконечное небо над головой, среди ветвистых, пока ещё голых крон, изогнутых деревьев и между двумя, смотрящими в разные стороны буквой «v» пальцами.
Тяжелые облака, будто прилепленные влагой к небесному полотну, одинокие выкрики немногочисленных птиц из лесной глубины, подтаявший вязкий снег под ногами, потеплевший воздух, растерзывающий дыхание почти у самого носа.
Рука двигается по направлению к белёсой луне, слегка отделяющейся от грозных облаков, всё ещё по-зимнему одетых в серое, и вот она уже в «кольце». Почему всё не так просто?
Хелен еле слышно вздыхает, опуская руку на согнутые колени, и ссутулившись над своими мыслями и грязной лесной землёй, вытягивает вперёд шею, будто бы затёкшую от долгого сидения на одном месте.
Пока девушка, облокотившись на мокрую от сошедшего снега кору ясеня, и обречённо опустив руки, сидит на холодном камне, тёмно-серая поджарая лошадка, не обременённая ничём, кроме седла, свободно гуляет по небольшой полянке, прокладывая себе путь сквозь тонкий слой невзрачно накиданного снега, и бередя его копытами, выискивает молодую, ещё неуверенную в себе травку.
Тихое пофыркивание Герты, далёкие крики лесных птиц, вялая масса серых, медленно идущих по небу облаков, тёплый воздух, размягчающий мозг, делали своё дело. Всё заволакивало томящей негой так, что отяжелённые веки опускались, и тело вместе с мозгом готово было забыться, исчезнуть в вечном царстве иного мира.
Несколько монотонных секунд, и перед глазами мягкая темнота, подёрнувшая все мысли, словно вязкой, недвижимой тиной. Водоворот недавних размышлений затягивало в один нестройный хор каких-то с трудом понятных звуков, что вскоре незаметно исчезали, пол секунды сопровождаемые отдалённым эхом.
А потом снова внутренняя оболочка, другой мир, все последствия дневного забытья, когда самые выдающиеся звуки всё-таки теребят слух, неприятно и дерзко, врываются в сонную мглу и вырывают сознание из этой манящей паутины. 
Хелена резко открыла глаза, неяркий свет дня всё же резанул по зрачкам, и девушка отвернулась. За пол секунды осознав всё, что происходит, она встряхнула головой с длинными спутанными волосами, и, сделав глубокий вдох, провела правой рукой по коре дерева, оттопырив локоть, и всей силой вжимаясь в податливый древесный ствол.
Затем она вытянулась в одну гибкую линию, и выстави обе руки вперёд, словно погрозив кому-то невидимому, наконец, окончательно отошла от дремоты. Лёгкая тяжесть в голове куда-то испарилась, также незаметно, как и пришла до этого. Но вставать девушка не собиралась, а просто мысленно перенеслась в своё прошлое, вновь занявшись «работой над собой», возможно работой всей жизни.

Прошлое, эта ужасающая бездна слов, невысказанных возражений, глупых и умных поступков, взглядов, формирующихся у самого носа событий, которые как маленький взрыв, вдруг, с хлопком пропадают в бесконечной темноте времён, обрывки мыслей, туманных размышлений, улыбок, радости, грусти и печали, злости, ненависти, грубых ударов в спину и в живот, раскрытых в воображении крыльев, бесконечной тоски и еле осязаемого пути ввысь. Да только где он?
Закрыв глаза, можно вновь нырнуть в мириады частиц этой самой, пройденной бесповоротно жизни, ощутить все взлёты и падения, поймать себя на мысли, что старые раны вдруг снова открыты и, вскоре, поняв свой мазохизм, смахнуть назойливые обиды вместе с роем дум в ту же самую пропасть, откуда они, при случае, вылетают, словно пробки и барабанят мозг с первобытным ожесточением. Надо избавляться от прошлого, хотя, кто знает, может быть и там сокрыты диковинные мудрости, способные открыть глаза на своё существование?
В любом случае, бесконечный ход этих самых ноющих в сознании мыслей, иногда, нужно прерывать, не извиняясь и не жалея. Просто потому, что так надо.
Хелена, наверно в сотый раз, за этот небольшой промежуток времени открыла глаза, и, встретившись взглядом с обнажённой синью небес, лениво перевела свой театральный интерес на окружающий ландшафт, поминутно прислушиваясь и впитывая в себя все запахи рождающегося заново леса. Здесь и горьковатый запах лоснящейся от влаги почвы, мускус прошлогодних листьев, что ещё преют, кое-где, под остатками холодного снега, свежесть растущих на мокрых деревьях почек, где-то чуть поодаль тяжёлый, но в, то же время бодрящий запах хвои, выше - какой-то приятный холод, еле осязаемый на вкус, хрупкий, но отдающий неподдельной сладостью, запах перьев, за ним – ощущение чужого тепла вместе с набором собственных запахов, а совсем высоко – раскрытые объятья небес, благоухание которых Хелене ещё не удавалось ощущать, но, иногда, она представляла себе, как пахнут грозовые тучи, наивно веря, что небо пахнет этим же самым тяжёлым свинцом и озоном, чуть разгоняемым ветром.
Но сейчас это всё было совсем неважно, ведь на поляне девушка была не одна, вернее девушка и её лошадь были не одни – кто-то явно скрывался в ещё заснеженных ветках прямо над головой, ну или чуть дальше. Ди-Грей настойчиво вгляделась в источник новых запахов, и вскоре  заметила там какое-то движение, как будто бы кто-то странный раскачивал ветви, с которых так и сыпало мокрым снегом. Какое-то еле уловимое мгновение, и фигура пронеслась перед глазами прямо с той высоты – вниз, на другую сторону этой небольшой поляны, в своём неуклюжем полёте, успев раскрыть крылья. Правда, кажется, прыжок не увенчался особым успехом, ибо тот гулкий звук, с которым неведомый обрушился на землю, был Ди-Грей «от» и «до» известен, и, к слову, не понаслышке.
Неизвестный выругался, и на секунду девушке показалось, что она видит как дёргаются губы в такт незатейливым буквам, хотя лицо этого существа было закрыто одним из красивых белоснежных крыльев, и пока оно не вскочило, и крылья не исчезли, и не перебралось на новую изогнутую ветку, растопырившую свои отростки, словно лапы, в метре над землёй, Хелен не могла понять толком кто перед ней.
Но вот теперь, неизвестный был вполне себе обозрим, а значит, его портрет и внешние характеристики всё теме же треклятыми рецепторами памяти записывались с нарочитой достоверностью. К слову, «свалившимся на голову» существом, оказался худенький паренёк с очень светлыми волосами, с почти такой же, но чуть посветлее кожей, со странными, такими же ясными глазами, белесые радужки которых были еле уловимы на фоне белка, вобщем весь он был какого-то непонятного, светлого оттенка, так сливающегося с накиданным невпопад снегом. Неизвестный со скучающим видом подпёр подбородок кистью, возможно, ожидая первой реакции именно от Мышеловки, которая, в свою очередь, поняла, что всё это время не сводила с парня глаз, разглядывая его с ног до головы, как невиданного зверя, плюс ко всему слегка вытянув шею вперёд и изогнув правую бровь в непонимающей усмешке. Осознав это, девушка поспешила «вернуть шею на место» и перевести взгляд на гуляющую по полянке Герту, реакция которой тоже «зависла» вместе с приподнятым вверх копытом. Похоже, неожиданное появление крылатого помешало ей раскидать очередной снег в стороны, чтобы добраться до пробивающейся из-под земли растительности.
Выдержав небольшую паузу и сделав вид сосредоточения на свой питомице, Хелена вновь мазнула взглядом по лицу парня, и еле слышно вздохнув, произнесла:
- Всех благ… И с «приземлением». – после этих слов девушка с тенью улыбки на лице сделала вид, что держит в руках воображаемый бокал, которым чокается и выпивает. Такое поведение было явно не в духе недоверчивой ко всему и вся Хелены, но незнакомец произвёл на неё приятное впечатление, вызвав тем самым доверие и симпатию. Однако, не голоса не его поступков она не знала, а значит рано ещё расплываться в улыбке – пусть поговорит.

Отредактировано Хелена Ди-Грей (2011-12-26 14:56:06)