...зацепили-таки вилами.
- Суки, - девушка злобно сплюнула на землю и зажала наиболее глубокую рану рукой. Живот кровоточил более всего, плечо просто слегка ныло, а три прокола на спине практически не чувствовались из-за обжигающей внутренности боли. Нужно было срочно что-то сделать, например, перевязать живот, а уж потом, когда кровь окончательно остановится, можно будет и заморочиться с травками лечебными.
Александра извернулась, охнув от боли, и потянула за шнурок на корсете, дабы выпутаться из порванной вещи, сдавливающей рёбра и мешавшей дышать. Кое-как, через боль, заставляющую почти терять сознание, и многочисленные стоны, рыжевласка избавилась от ненужных предметов одежды, оставшись в одной лишь рваной и грязной рубахе, бывшей некогда белой. На землю попадали всяческие принадлежности, всё имущество, имевшееся в обиходе: кинжал с узкой рукояткой выглянул из сапога, упала книжка с премудростями, из бархатного мешочка выкатились ворованные золотые, серебряные и медные монеты и, наконец, покатился по траве и серый неприметный камушек с чёрной руной. Зачем он ей, она не знала, но носила всегда с собой и ответственно не теряла его. Интуиция говорила о необходимости ношения этой цацки в корсаже.
Не заметив потерь и думая об одной боли лишь, сводящей с ума, Саша задрала рубаху и осмотрела основную рану. Рваная, кривая, глубокая, тёмно-красная, кровавая, мокрая и горячая. Не самое приятное зрелище. Кровь вытекает прямо струйкой, катится вниз по гладкой коже живота к линии бёдер, где густеет, темнеет и сворачивается, приобретая тёмно-бордовый оттенок, такой же, как и у корсета. Удачно, что тёмно-зелёная юбка длинная: можно без особых потерь отрывать от подола куски, которые пойдут на бинты для ран.
Тр-реск! - и полоска ткани отделилась от основной материи, и кошачья обернула её вокруг себя, стремясь захватить проколы на спине и рану на животе, что, в конечном итоге, ей и удалось. Один оборот, другой, третий, четвёртый, пятый... Теперь затянуть потуже и завязать. Готово.
Ещё треск - и ещё одна полоска готова, ничуть не короче первой. Девчонка ещё раз обмотала свои раны.
Следующая полоска вышла короткой, рыжая забинтовала плечо, кусая губы, сдерживая крики, завязала, стянула, чтобы не кровило, и наконец опустила рубаху. Теперь, когда хотя бы боевые ранения беспокоили не так сильно, можно было подумать о еде, воде, личных вещах и прочих штуках, до этого отошедших на второй план.
Сашка доползла до монеток и собрала их обратно в мешочек, спрятала кинжал в сапог, положила мудрую книжку под деньги и озадачилась поисками талисмана. Где-то он сейчас?
Что-то блеснуло в невысокой зелёной траве - это он. Окровавленной рукой Александра сжала камушек и прижала его к сердцу.
"Мама..."- прошептала она и улыбнулась призраку-воспоминанию, единому лишь силуэту женскому, всплывшему в сознании.
Расслабилась и откинулась на траву. Зачем она колет ноги?
Девушка, постанывая от боли, скинула рубаху, расстелила её на земле и улеглась сверху. Вокруг был лес, пустошь безлюдная, надёжно скрывающая её от взглядов похотливых мужчин, так что можно было не волноваться о том, что кто-то увидит её наготу, бледную от огромных потерь крови кожу, перепачканные красным груди с твёрдыми от прохладного ветерка сосками, рассыпавшиеся по траве тяжёлые медные волосы, упругий живот, весь в подсохших каплях, длинные для её небольшого роста обнажённые ноги и спрятанное в тёмных кудрявых волосках мягкое, влажное, тёплое, женское.
Это было возмутительно и печально, но спать не хотелось, хоть в глазах и темнело, всё куда-то плыло.
Взгляд девушки задумчиво мазнул по деревьям, по пасмурному небу и остановился на камне, перемазанном кровью. Как красиво же контрастирует красное с серым, а руна на талисмане светится тёмным мрачным светом.
Стоп. Светится?
Девушка так удивилась, что забыла на мгновенье о боли. Ведь раньше руна никогда не светилась!

Отредактировано Alexandra (2011-09-15 16:57:52)

Ничто не предвещало скорых событий, быть может только тихий звук шагов да невнятный шёпот, который рыжевласка списала на шелест ветра. Погодя пару мгновений она услышала голос аккурат позади себя.
"Какого чёрта!.. Что... Я же... Не показалось!" - Сашка подскочила, как ужаленная, попутно оборачиваясь, пытаясь хоть как-то прикрыться руками и волосами и одновременно силясь не закричать от боли, которая только недавно начала немного затихать, а теперь вдруг обожгла с новой силой.
Позади неё стоял паренёк трудно определимого возраста и наружности весьма необыкновенной. Внезапно надменный вид с хищной похотливой улыбкой словно сползи с его лица, в глазах читалось не то удивление, не то... Испуг? Нет, скорее, парниша был просто ошеломлён.
- Что пялишься, а ну отвернись и подожди, пока я оденусь! - Александра нахмурилась и надула и без того довольно симпатичные губки. Брови её изогнулись, выражая негодование, в изумрудных глазах сверкнули недобрые огоньки. Ох и получит он острой коленкой между ног после того, когда кошка оденется и поднимется на ноги.
Отвернувшись от юноши так, чтобы хотя бы не видеть его физиономии, а именно в пол оборота, рыжая с трудом выпрямилась, кусая губы, при этом ещё не совсем сформировавшиеся груди её соблазнительно качнулись, а волосы встрепенул ветер, обнажая плечи и спину. Кошачья зашуршала юбкой, кривясь от боли, едва вползла в неё, а затем, покачнувшись, выпрямилась и подхватила с земли рубаху, усыпанную мелкими травинками и насекомыми, набежавшими на запах крови. Одной рукой попыталась отряхнуть, что, конечно, у неё вышло, правда, весьма специфично и несимпатично, а затем натянула предмет гардероба на себя. Оставались лишь сапоги и корсет.
Затягивать рёбра сейчас в тугую одежду не представлялось возможным, да и наклоняться за сапогами тоже лишний раз не хотелось. Всё болело так, что, казалось, что сейчас рухнет мир, окончательно потемнеет в глазах, и деваха потеряет сознание.
Охнув, Саша прислонилась к дереву и слегка согнулась, сжимая в кулаке камень, заляпанный уже засохшей кровью.
- Можешь поворачиваться, - пробурчала девчонка и подняла глаза на незнакомца. Красивый, хоть внешность его и специфична, и необычна, и нечеловечна.
Александра была ещё зелёная и неопытная, тело её не было окончательно развито, выглядела она не более, чем на пятнадцать лет, хотя ей уже семнадцать стукнуло, так что она и понятия не имела, кто перед ней находится. Книга заклинаний была выучена уже наизусть, но жизненного опыта явно не хватало, не все существа, живущие в подлунном мире, были известны ей.
"И какого чёрта этот наглец даже не предупредил меня за какое-то время до своего прихода? Я успела бы спокойно одеться и без паники встретить его", - подумала рыжая и погладила камень большим пальцем. Ей и в голову не приходило, что парнишка даже не мог знать о её местонахождении именно под этим деревом. Но в то же время, приличный человек не позволил бы себе так сделать и ушёл бы, отвернулся бы, а не разглядывал кошачью наготу.

- Ну и хам, - сделал сие разумное умозаключение Сашка и показала незнакомцу язык. Мог бы и отвернуться. Было бы совсем неплохо.
Царапины на спине и плече назойливо болели, живот же горел, кажется, адским пламенем. Боль не утихала ни на секунду. Препираться с парнишей у Александры не было ни сил, ни желания, по этой причине она и оставила его наглость с подглядыванием без ответных действий.
Небо ещё сильнее заволокло тучами, чёрными и тяжёлыми, полными безысходной дождливой влаги. Приближалась гроза, уже были слышны отдалённые раскаты грома, словно боги на небе устраивали битву, вот слышно, как они сталкиваются копьями с щитами противника, вот один пошатнулся и пал с лошади. Кажется, девушка окончательно ушла в свои мысли, отвлекающие её от боли. Нужно было поскорее успеть собрать до дождя разные травки полезные, которые впоследствии помогут как можно скорее залечить раны и сделать процесс сей как можно менее болезненным.
Из раздумий её вырвал звонкий голос этого странного. И какого чёрта он к ней вообще прицепился? Что ему надо?
- Даже не смей попытаться сделать мне больно, сукин сын, - властно проговорила ведунья, недобро сверкнув глазами. Такая простая, вроде бы фраза, но звучала она так строго, словно приказ. Несмотря на это в голосе её звучали нотки усталости, - И какого чёрта тебе вообще тут нужно? Что ты пристал ко мне? Кто ты такой, чёрт тебя возьми?
Кошачья явно была недовольна. Ей плохо, больно, хочется воды, спать и покоя, дабы она смогла в тишине зализывать свои раны, а что вместо этого? Какой-то чудак умудрился найти девчонку в лесу в подобном состоянии, посмел не отвернуться да ещё и шутить изволит. Вот сволочь.
Кошка сползла по стволу дерева вниз, снова скорчив гримасу боли, и уселась поудобнее. Да, именно в таком положении боль почему-то чувствовалась меньше всего. Лопатки её были плотно прижаты к дереву, чтобы не шершавая кора не касалась бинтов чуть ниже, а живот чувствовал себя немного лучше из-за подобной позы. Сейчас она выяснит, что это за юноша, какого чёрта он забыл здесь и почему он не уходит, потом отправит его восвояси или уползёт сама на поиски составляющих лечебных зелий и отваров, займётся своим здоровьем, обезболит и, наконец, заснёт...

"Ещё и гордится хамством своим, глупец... Я своё, хотя бы, на показ не выставляю", - мысль сия успокоила и словно погладила её чувство собственного величия, позволяя чувствовать своё превосходство над незнакомцем несмышлёным. Шут какой-то гороховый, лишь бы ерунду какую-то нести ему да несуразицу творить, и нет бы оставить её в покое.
Ну воот, ну зачем он идёт к ней, а. Не приставай, подлец, ты наскучил окончательно уже!
Саше был неприятен проницательный взгляд его, словно насквозь видит же. Не по себе ей стало от этого. Но, что греха таить, ей и так было не по себе: слишком больно и сонно. Из-за потери крови красное отлило от кожных покровов кошачьих, и щеки ей покрывал не здоровый румянец, а благородная бледность разлилась по лицу. Красивый контраст меди волос, изумрудов глаз и кипельной белизны кожи.
А чудак этот всё каламбурил. Александра не особо вслушивалась в его жизнерадостную болтовню. Её угасание и его подъём казались ей белым и чёрным, красным и синим, жёлтым и фиолетовым. Вместо того, чтобы испытывать чувства, она видела цвета. А, может, это всего лишь плыл пейзаж перед её глазами? Всё темнело, но не из-за туч.
- Я думаю, что ты придурок, - едва слышно сказала ведьма, собирая оставшиеся силы по закромам. Встать... Нужно встать... Встать и уйти куда-нибудь, всё равно, куда, лишь в покой и подальше от этого... Этого. А там можно и кошкой обернуться, свернуться клубком и раны зализывать. И дремать неслышно, но чутко, а в случае опасности претвориться простым животным, мол, не виноватая я, я кошка вообще.
Но его вопрос, словно луч света, надеждой сверкнул впереди. Что ей нужно?
- Помоги мне, - не просила, а утверждала рыжевласка, - помоги.
Последнее слово прозвучало уже совсем слабо и едва различимым шёпотом, смешавшимся с порывом ветра. Шелестели листья. Вот и она так же. В глазах захороводило ещё больше. Всё вокруг смешивалось: и его нахальная физиономия, и тёмное небо, и эта трава, кое-где пожухлая, кое-где сочная, и тёмно-бардовый корсет на земле, и чёрный бархат денежного мешочка, и коричневые сапоги, и книжка, мамина книжка, и в кучу же падала звенящая тишина, и раскаты грома, и её дыхание, хриплое и шумное...
Она ещё крепче сжала в кулачке камень-талисман, и в этот момент её голова безжизненно упала на грудь. Девчонка потеряла сознание, оставив паренька наедине со своими мыслями, каламбуром и её тушкой.

Саша пришла в себя весьма нескоро. Дождь уже перестал стучать по листьям, отлетая от них с хрустальным звоном, гроза больше не разрывала небо на неравные части, гром прекратился, - видимо, боги уже успели закончить свой небесный поединок, сложили оружие, уважив дам своих сердец, и те перестали лить слёзы беспокойства - но тучи всё ещё застилали пространство над головой, хотя они более не были мрачными и тяжёлыми, отливавшими свинцом, скорее, из-за произошедших метаморфоз они выглядели свободными, скинувшими стягивавшие их водяные оковы на землю, лёгкими, невесомыми, готовыми к странствиям с одним лишь узелком путниками. Ветер не качал ни ветки, ни листика, ни даже травинки. Природа выглядела обновлённой, торжествующей, пробудившейся ото сна, а потому свежей и бодрой. Величественное зрелище.
Девушка открыла глаза и медленно моргнула. Окружающий мир постепенно приобретал краски и более или менее чёткие очертания. Вместе с этим приходила боль, захватив с собой слабость, усталость и голод. Зато ей было тепло, что было весьма странно, если учитывать, что отключилась кошачья в одной лишь рубахе и порванной юбке, заметно укоротившейся, а погода была не просто нелётной. Последождевая влага окутывала лицо и волосы, серебрила ресницы и холодила щёки, собираясь на травинках и листьях мельчайшими капельками. Она заметила на себе его плащ.
А где же он сам? Теперь её одолевало чувство правильности, спокойствия, уверенности в том, что он рядом. Что он должен быть рядом всегда. что он будет рядом всегда, никогда не бросит её и будет защищать, несмотря на всю его придурковатость. Она приподняла голову и заметила его.
Из её спёкшихся губ, из-за холода и обескровливания потерявших свой естественный цвет и ставших какими-то голубовато-белыми, вырвался непроизвольный стон. Словно боль, родившаяся в животе, скользнула по спине к плечу, а затем вылетела на свободу. Она попыталась немного приподняться, с равнодушным удивлением обнаружив, что камешек всё ещё находится в её руке, что пальцы всё ещё крепко сжимают его.
Мысли медленно ворочались в голове, периодически застревая, как будто бы они были вязкими и липкими, как свежий липовый мёд, но вряд ли могли похвастаться тем же ароматом и душистостью. Скорее, они были прозрачны и неощутимы никаким из способов, кроме хождения туда-сюда в её голове.
Александра пришла в себя настолько, что начала чувствовать запахи: озон, мокрая трава, пропитавшаяся дождём земля и сладковато-гнилостный запах дерева (такой вязкий и настоящий, словно материальный, и ей казалось, что она чувствовала его на языке), к которому она была прислонена спиной. Кора словно нависала над её головой и плечами, тянула свои трухлявые лапы к ней, такой молодой и свежей, пыталась обнять, но было неясно, зачем: либо для того, чтобы обогреть и приласкать, либо для того, чтобы отобрать последние силы.
Ей захотелось почувствовать кого-нибудь рядом.
- Подойди ко мне, - в конце концов подала голос девчонка, слабо, тихо, но воплне достижимо для уха незнакомца, - пожалуйста.

Отредактировано Alexandra (2011-09-18 11:40:59)

Вот сволочь-то, нет бы по-хорошему...
Александра уже успела отметить и обмозговать одну интересную особенность. Этот засранец издевался, каламбурил, пытался шутить какими-то плоскими шутками, над которыми сам же смеялся, но при том она была уверена, что ослушаться он её не сможет. И если добавить властности в голос, приказать, а не попросить, то он поплюётся, пообижается, но сделает. Обязательно сделает.
Собрав в кулак всю свою силу воли, кошка заставила свой голос звучать жёстче. И начала отдавать приказы.
- Подойди ко мне и сядь рядом. Затем назови своё имя и скажи мне, кто ты такой. А потом расскажи мне, какого чёрта ты забыл здесь в такой крайне неподходящий момент. Ясно? - в зелёных глазах, имевших, казалось бы, тёплый оттенок, никогда ранее не было такого холода и строгости. Да, она приказывала, и слова её практически на физическом уровне оплетали его с головы до ног, как электрические угри оплетают крупную рыбу. Весь его бред так наскучил ей, что девушка хотела уже велеть ему идти прочь, но любопытство - ох, любопытство сгубило кошку! - мешало ей сделать это.
Неужели сейчас она получит от него ответы на все вопросы, томящиеся в прелестной головке её и только и ждущие момента, когда можно будет вырваться из неё и повиснуть в воздухе. Мысли её уже не были лениво-вязкими, они засновали туда-сюда с предельной ясностью. Чем больше болели раны, тем больше она будто трезвела, её ум становился вновь подвижным и живым.
Кто же и что же он? Догадок не было совершенно. Вряд ли он мог бы быть Хранителем - они настолько редки, что о них говорилось разве что в старинных легендах. Но ежели он её сейчас послушает, подойдёт, сядет и выложит всё как на духу, то она больше не будет сомневаться. Она и правда окажется весьма везучей. Хотя, учитывая знания, которые у неё имелись, вопрос с везением явственно оставался спорным. Да ещё и этот парень... Чёрт бы его побрал, если он и правда её Страж, то же за мерзкий тип ей достался!
- Ох, мама, видела бы ты только это безобразие. Если бы знать, что он смертен, я бы обрезала ему яйца и спалила их дотла. Настолько был он ей противен.
В общем, деваху так и бросало из стороны в сторону, от симпатии до ненависти к сему субъекту. Ей нравилось, что он в её власти и потому рядом. И её откровенно бесил его характер.

Ага. Подошёл, сел. Значит, она-таки была права: он её хранитель, а, следовательно, Саша имеет над ним власть. О, боги, как же это чудесно. В маленькой прелестной головке роились, жужжа, как пчёлы, нехорошие мысли о том, что можно делать с человеком, если ты имеешь над ним абсолютную власть. О-о-о, как много же всего можно сделать!
- Слушай, Шендезлар, - она произнесла его имя медленно, словно пробуя на вкус, смакуя, как старое вино, - давай в таком случае договоримся с тобой по-хорошему. Я со своей стороны обещаю не применять к тебе такой тон более, если ты со своей стороны даёшь честное слово повиноваться с первого раза, - она просто пожала плечами, - мне кажется, так будет легче для нас обоих. Теперь мы связаны и неразлучны, а зачем нам скандалы, мм?
Предложение её и в самом деле казалось ведунье крайне разумным. И если Хранитель надеется каким-то образом избавиться от хозяйки, и потому либо дать ложное согласие, либо откланить предложение на корню, то пусть даже не надеется. Свой шанс Кошка не упустит. Она не даст ему уйти.
Силы начали медленно возвращаться к ней. Она вытягивала их спиной из дерева, высасывала пальцами-корнями из земли, забирала из витавшей в воздухе влаги. Сил приходило не много, но она уже чувствовала, что может подняться и даже, пожалуй, начать собирать травы, а потом перебраться в сухое и тёплое место и подлечиться. И главное, что он будет рядом и поможет. Неважно, по своей воле или нет, но он будет делать то, что она говорит. Он уже не посмеет даже попытаться причинить ей боль. А значит, в скором времени приложится и всё остальное.
Но гораздо приятнее было бы дружить с этим мерзавцем, чем враждовать.
Шендезлар... Неимоверно древнее существо, мудрое, повидавшее многое, если не всё, обладающее огромными знаниями, которые он сможет передать ей, сделав из неё самую могущественную ведьму, и уж тогда всему свету не поздоровится...
Шендезлар. Красивое имя и смазливая мордашка, но отвратительный характер и явно проблемы с чувством юмора, как это не печально. Но ничего, вполне вероятно, что скоро они подстроятся друг под друга. В любом случае, девушка намерена дружить с ним. И, осмотрев его высокую статную фигуру, похожую на работу какого-то скульптора, настолько она была совершенна, у неё в мозгу мелькнула озорная мысль. Да, она хотела бы дружить с ним. Как минимум дружить.

Замерев, она слушала его и запоминала, впитывала, как губка, записывала в сердце эти заповеди его. На всякий случай. Она ведь действительно не хотела с ним конфликтовать. Убить её он не посмеет и не сможет, но вот устраивать кучу мелких пакостей, отравляющих ей жизнь и отбивающих всякое её желание пользоваться его услугами - вполне. И так будет продолжаться до тех пор, пока они не приручат друг друга отношениями более крепкими, чем маленькая хозяйка и непокорный слуга. О, Александра использует весь широкий свой спектр возможности, чтобы расположить его к себе. Она попробует по-разному, от нежности и ласки до огня и страсти, от покорности и согласия до дерзости и неповиновения, от теплого общения до холодного игнорирования. Она найдёт ключик к нему. Обязательно найдёт, пусть для этого ей и придётся воевать с ним, ругаться, ласкаться или даже отдаваться каждую ночь. То, что она получит взамен, стоит не одной сотни мучений. О, они просто обязаны будут стать командой.
- Я и не собиралась просить тебя о таких мелочах, - она презрительно скривила губки, - у меня молодое и здоровое тело, руки-ноги функционируют, а если мне вдруг захочется, чтобы кто-то приготовил мне ужин, то я вполне в состоянии нанять себе прислугу. Да и силы твои не стоят таких глупостей, - просто и искренне добавила она. - Нет, мне нужно от тебя другое... Больше. Гораздо больше.
Опираясь на дерево, Кошка поднялась, застонав от перемены позы и последовавшей затем боли, снова очнувшейся в её теле. Чёрт возьми. Когда же она, наконец, позаботится о себе и полечится?
- Шен? -позвала волшебница, сократив и исковеркав такое красивое имя его, неуверенная в том, что Хранителю понравится, и, пошатнувшись, сделала несколько неверных шагов в его сторону. - Шен, может, пойдём куда-нибудь отсюда? Куда-нибудь, где тепло.
Она поёжилась и даже всхлипнула, но не из-за слёз, нет, их не было и в помине. Скорее из-за того, что носик её окончательно отсырел и замёрз.
Сама осмотрелась и нагнулась за корсетом, мешочком и книжкой, попутно сорвав пару зелёных травянистых стебельков. Сбор ингредиентов для будущих лекарственных снадобий уже начался, и ей посчастливилось найти самые сильные и нужные из них, пожалуй. Рана на животе требовала перевязки, она уже вновь начала кровоточить, пятна медленно появлялись на рубахе, словно распускающиеся цветы. Повязка больше не держала потоки красного, потревоженные движением. Силы снова уходили, в глазах в который раз за день потемнело, и она вскрикнула и осела на мокрую траву.
- Давай правда пойдём в другое место?

Саша встрепенулась, как после долгого забытья, словно она думала о чём-то, глядя в одну точку, а затем её тронули за плечо и пробудили от задумчивости.
- Хорошо, Шендезлар так Шендезлар, - она улыбнулась, - но не ругайся на меня, если я оговорюсь или перепутаю твоё имя. Уж больно оно длинное.
Девчушка весело тряхнула копной рыжих волос и, очаровательнейшим образом улыбнулась, принимая столь галантный жест его и вкладывая свои маленькие пальчики в его ладонь.
Он попросил её отвести его туда, где мало света, в это как раз-таки недалеко отсюда, как же здорово, что она знает здесь все уютненькие места, укромные, тёмные, тёплые и сухие.
Все её личные вещи были при ней, поэтому она осмотрелась в поисках нужного направления и уверенно двинулась в какой-то просвет между деревьями, прямиком по тоненькой, едва заметной не натренированному глазу тропинке.
Лицо её сохраняло спокойствие, внутренне же она улыбалась.
"О, мы с ним сработаемся. Определённо".
Но так же она изнемогала от боли, мучившей её с каждой переменой позы, с каждым шагом и с каждой потянутой мышцей всё больше. Но ничего, скоро они уже придут, она упадет на любую горизонтальную поверхность и заснёт. А пока она кутается в его плащ, незаметно улыбается и беззвучно кричит от боли.

---> Тёплое сухое место.