...Шу стоял на обрыве и смотрел куда-то в теряющуюся светло-синюю даль, прикрытую мерцающим маревом отблесков полуденного солнца. Точнее, солнц. Тут их было, как и должно быть обычно, пара - одно сейчас находилось прямо над головой, немилосердно паля и горяча воздух, второе уже заваливалось за морской горизонт, окрашивая редкие облака и  чистое голубое небо в алый с фиолетовым цвета.
Гончая вытащил руки из карманов и, слегка покачиваясь на пятках, раскинул их в стороны, при этом находясь на самом краю. Сильные порывы воздуха били в грудь, спину, стремились сбить несчастное жалкое тельце человека в море. Туда, в самый-самый низ, к острым скалам и морским жадным гребням, облизывающим скальную гряду.
Он стоял и смотрел... пока внезапно не вздохнул коротко, хлопнув себя по лбу, развернулся и спешно зашагал в сторону возвышенности, рядом с которой виднелись постройки и уходящая вверх дорога, мощеная небольшими округлыми булыжниками.
После дорога переходила в мост и переносила своего путника в верхнюю часть Города, пожалуй, самое высокое место здесь с прекрасным видом на окрестности.
Но это сейчас было не важно.
Он опаздывал.
Наверное, мелкий уже заждался, - внезапно подумал Шанту, чуть кривя уголок губ в кривой виноватой улыбке. Ага, вон и он... заждался, раз пошел на подобные трюки.
- Мгх... - было начал Аз-Рахн, но его перебили и опередили, - ну не надо, так не надо, - подойдя вплотную к шестилапому псу, рассмеялся белобрысый. Он быстро протянул руки к такой знакомой морде и, недолго думая, радостно чмокнул того в мокрый нос.
- Давно ждешь? - осведомился гончая, - звиняй, задержался чуток, надо было собрать мысли в общую кучку.
- Браслет? Какой браслет? - лживо удивился беловолосый, - ах, этот браслет.. - он выудил искомое из кармана плаща, - искал? Да неужели? Э-эх... А я думал на память оставить, - в голосе Шу, кажется... проскользнула какая-то горечь? Или так могло показаться. Ох этот ветер, сегодня особенно силен.

Шу отстранился на пару шагов, пока блондин восхищенно цокал и крутил в руках побрякушку, повествуя о ее значимости и так далее, и облокотился на призрачно-тонкие огорождения, удерживающие от падения в эту бесконечно далекую, если посмотреть сейчас прямо вниз, пропасть, дно которой заросло кустраниками и лесом так, что не сыщешь; зеленый завес продолжался вплоть до белесо-желтой  полоски пляжа, плавно переходящей в морскую пену, а затем уже и в синее, покрытое блестками лучей солнц, а так же такое же бесконечное, - пожалуй, даже более чем! - как и пропасть, море. Мост чуть подрагивал от движения ветра и гончей даже стало страшно за тощего Кая, только что покорявшего стихию. Вроде хлюпик такой, - он оценивающе окинул взглядом фигурку паренька, - а мощ и сила есть. Не говоря уже о той отстраненно-прекрасной грации, с которой он закладывает очередные виражи в просторах небес...
Губы белобрысого расплылись в улыбке, стоило ему увидеть залитую счастьем мордочку шестилапого, сосредоточенно трущего свое сокровище рукавом. Впрочем, он тут же одернул себя, хмыкая и полуотворачиваясь, словно терзая и запрещая себе смотреть на столь великолепное существо. Настолько отдаленное...сколько и близкое. Надо полагать, долго Шу продержаться не смог: даже прикидываясь, что он сосредоточен любованием ландшафта, раскинувшегося где-то там, внизу, он все равно так или иначе, но бросал кривые взгляды через плечо, выдавая себя с потрохами. В конечном итоге, не выдержал, и развернулся полностью, стоя при этом близко-близко к обрыву. Сделай шаг назад - не удержит тебя преграда, полетишь вниз, прямиком в объятия вечности...
- "Талисман удачи"... - фыркнул он, поправляя рукой беснующиеся волосы, сейчас собранные в хвост, но все равно то и дело выбивающиеся и создающие безобразия на голове, - и ты в это веришь? В  удачу? - Шу прищурился, - в случайности... - он запрокинул голову к синей глади, освещенной двумя сияющими сферами, и тихонько вздохнул. По небу торопливо плыли куда-то редкие облачка. Они кружились в вальсе, собирались в комочки и рассеивались в никуда... это завораживало.
- По мне так подобного просто не может существовать, все должно, просто обязано быть под чьим-то контролем, - задумчиво пробормотал он, возвращая голову в нормальное положение и обнаруживая блондина прямо перед собой. Рывок, и вот уже белобрысый с серьезной миной на лице опускает руки и бережно охватывает Кая за талию, в то время как вышеупомянутый мнет его воротник. Лицо... совсем близко. Внутри все буквально тает, рассыпается в прах - можно ли описать то чувство, что возникает у влюбленного словами?
- Если он тебе и правда так дорог, - прошептал Шу одними губами, не сомневаясь, что слова дойдут до адресата, - я сохраню его даже ценой собственной жизни, - Шу наклонился чуть вперед, но чертов блондинистый засранец уже вильнул в сторону, заставив гончую обиженно цыкнуть себе под нос: он-то надеялся на чуточку большее внимание, бу-бу-бу.
- Зачем?.. Сегодня хорошая погода, - он взмахнул рукой, словно отрезвляя себя и разворачиваясь в сторону моря, - чудесная! Так почему бы не устроить себе день гуляний и просто не побыть вдовем? Разве нужна веская причина...Или я не прав?
Металл приятно холодил кожу на руке. Провести время.. да. Почему бы и нет? Кто знает, сколько им еще отведено быть тут. Кто знает, куда его зашлет в следующий раз путь-дорога, выведенная чужой кровью, болью и страхом преследования.

И все-таки Шанту услышал, на что незамедлительно отреагировал:
- Эй, эй. Вот только меня не надо к этому приписывать, - возмутился белобрысый, морща нос, - То, что я напрямую завишу от некоторых вышестоящих сил еще не делает меня рабом там, или чем-то подобным, ф-фу, - он помахал рукой перед носом у Кая, - Не-а-а, не делает, так-то. Это всего лишь.. моя работа, которую я обязан выполнять, не более того , - последнее было сказано как-то..монотонно: создавалось впечатление, что он отчасти и не верил тому, о чем говорил, - Просто я имел в виду, что... - он притормозил, вздохнув и взъерошив челку, - случайности.. ну как ты себе представляешь такое понятие вообще? На мой взгляд, их не существует, например. Ну.. ладно, значение "удачи" я еще могу принять, - помолчав, добавил Аз-Рахн, - ведь удача - это какой-то больший шанс к выпадению чего-либо желаемого... а все это уже может быть предоставлено тебе свыше, расписано по графику там и все дела.. - он тряхнул головой, - я говорю бред, да? - губы гончей чуть дрогнули в улыбке, хотя глаза веселья отнюдь не выражали, - ладно, забудь. Считай, что мои мысли несколько сумбурны, в отличие от твоих, и изредка выходят из-под контроля, - он хихикнул в рукав.
Пауза.
Гул, тихая дрожь колонн рядом. Шелест ветра, спряташегося в кронах деревьев. Далекий шум моря, пение каких-то птиц в парке неподалеку.
- Как это "не хочешь"? - доходило до парня сегодня явно плохо. Шу надул щеки, резко останавливаясь и недоверчиво уставившись на Кая. - Э, если хочешь, можно и не пить, - обидчивым тоном протянул темный, - но как тебе может быть "лень" просто пойти и погулять, гр? А... - он резко остановился, словно его только что посетила гениальная идея. Осенило, в общем. Шу поднял руку и ткнул указательным пальцем в небо, - неужели ты... занят какой-то работой?! А мне почему тогда сразу не сказал? Стоп! Или у тебя уже были планы на сегодня? - казалось, еще немного и Шу выпадет в осадок.

На разглагольствования блондина Шу только фыркнул, махнул рукой и вновь кинул косой взгляд на море (с манящими пабами на побережье, эх, эх), отчаянно стараясь не смотреть в сторону Кая. "Цепь, обязательства", - угрюмо думал он, - "рвать... посмотрел бы я на тебя, мелкий", - он все-таки не выдержал и обернулся, ровно на секунду, чтобы затем вновь уставится куда-то вдаль, - "...стал бы ты рвать свое сердце?". Старые цепные псы, так он сказал?.. Странное сравнение. Особенно, для него, для Шу.
Сейчас следует глубоко вздохнуть, успокоиться, можно даже украдкой облизнуть губы, пока Кай не видит.
Нет, все-таки даже "работа" сюда не подходит, как определение. Скорее, это просто... часть его сущности. Как-то так. А вот друг, кажется, этого в нем не видит, или не осознает. или не замечает или старается так делать.
Вдох, выдох; закрыть глаза на пару секунд и погрузится в тот самый мрак на эти мгновения, вспомнить, как он осознал сам себя, вспомнить, как учился познавать мир - на тот момент представляющий пустоту - везде, всюду: непроглядная тьма впереди, сделай шаг - не упадешь, просто передвинешься в Никуда ничем. Потому что тебя, на самом деле, не существует. Хех, так зачастую бывает в то время, когда засыпаешь - проваливаешься, медленно, неумолимо, куда-то в бездну. Ниже, ниже... Дрожишь, но пытаешься убраться подальше от охватывающего тебя страха перед Пустотой, рвешься вперед, вверх, и... если не просыпаешься, то падаешь еще глубже, в спасительный сон...По крайней мере так ему рассказывали.
У самого Шу снов не было никогда - ни цветных, ни безликих, которые не запоминаются и ускользают серой тенью прямо из под носа. Зато то самое состояние "падения в бездну" присутствовало постоянно. Собственно, в какой-то мере это можно было назвать связью с родиной, связью с тем местом, где он появился на свет. Родиной и, одновременно, родителем и хозяином, чья длань указывала на души, которые нужно было забрать и доставить по месту назначения.
Подул ветерок, гончая вздрогнул и открыл глаза. Прошло всего ничего, а кажется, словно целая вечность.
- Ничего, бывает, - хмыкнул белобрысый и, протянув руку, взъерошил волосы Кая, и без того вечно пребывающие в состоянии хаотичности. - Забей, это было соверше-е-енно не важно, - тварь оскалился, переправляя руку с макушки на щеку мелкого и проводя указательным пальцем от виска до уголка губ. Параллельно у него мелькнула мыслишка о том, что если надавиь во-от здесь, то блондин отрубится и можно будет силком перетащить его к пляжу, а он и понять это не успеет, мхм... впрочем, такие планы сразу же отправлялись на свалку. Подрывать теплые отношения с шестилапым Шанту точно не хотел.
- Ничего я читать не буду, - практически мурлыкнул гончая, резко подавшись вперед и, с довольным урчанием, заключая Кая в объятия. - Нет настрояния... ну тогда скажи, чего бы ты хотел? Прямо...сейчас, м? - тиская паренька пропел пепельноволосый, довольно помахивая невесть откуда взявшимся хвостом из стороны в сторону.

«О боги», - мысленно вздохнул темный, - «ну нельзя же быть настолько ми-и-илым», - дергание ухом от глаз Аз-Рахна не убежало, и он сразу же переложил это прелестное движение на истинный облик шестилапого. Прелесть. Однозначно, прелесть. Впрочем, и в двуногом виде – то же самое… Лицо паренька, совсем близкое, вызывало  где-то в глубине странный трепет, от которого шло нелепое..восхищение? Когда гончая смотрел в эти глаза, серые с синим, с тонкой вязью серебристых прожилок на радужке, а порою отливающие  нефритовым светом, ему хотелось поднять голову к мутному синему небу и взвыть, обращаясь к холодному лику Луны: эти глаза действовали как манок, он словно погружался в них весь, замирал, точно кролик перед удавом, и ничего не мог поделать с этой стороной себя.
«Тьма побери, ну и кто из нас темное создание, а?» - невольно подумал тварь, чувствуя прикосновения белобрысого. И ведь не о цветочках-ромашках думает, гад, точно не о них. Пальцы мальчишки на какое-то мгновение застыли точно напротив сердца. Шу чуть наклонил голову, улыбаясь уголками губ: пожалуй, он доверится этому крылатому. Хотя бы сейчас. Хотя бы на эти минуты, часы... Ведь если не сейчас, то когда? Если не ему, то кому?..
И плевать, что в любой момент как у Кая, так и у него самого может поехать крыша: два противоположных существа, природой задуманных как враги, как долго они смогут сдерживать инстинкты, сосуществовать рядом?
- Раз интересный, - не мигая вставил свое слово пепельноволосый, - так изволь решиться… - он тихо выдохнул с хрипом: очередное касание рук, тем более к такой, можно сказать, интимной части тела Шу – что? Это прическа!  - заставило все внутри вздрогнуть, доводя до абсурда мысли и методично раскидав в стороны последние остатки разума. Близко, близко.. близко, слишком близко!
Гончая поддался и потянулся вперед уже сам, но блондин вновь опередил его, пройдясь языком по щеке, - отчего хвост, до этого вертевшийся из стороны в сторону, распушился и замер, - а затем отстранился, оставив Шу с носом и полными недоумения и печали глазами. Ну и с распушенным хвостом, естественно.
- Чем это... – он коснулся щеки, к слову, вспыхнувшей пунцовым цветом, впрочем, у него сейчас и кончики уши были красными. От смущения, что ли.
-…тебе море не угодило, - тварь пожал плечами, с неприязнью смотря на скрещенные на груди руки – и не подберешься, и не поймешь, чего это с ним творится. Или он опять с ним играет, как кошка с мышкой?!
- Верхний так верхний, там тоже ресторанчики есть неплохие, - последнее, пожалуй, было сказано много тише, чем предыдущее. Шу все же шагнул к Каю, но загребущие лапы пока не тянул, со снисходительностью запихнув их в карманы плаща и с любопытством заглядывая в лицо блондина.
- Мдам-с… а, я еще слышал про небольшую труппу каких-то известных артистов, только вчера прикатили, представления разны дают на площади Трех Утесов вроде.

- Ой, - в ответ на бурчание Кая отмахнулся пепельноволосый, - то море глубокое, я же про побережье говорю, никуда отплывать не принуждаю... А твари морские они ж далеко, где им возле берега-то ползать? Брюхом лягут на шельф и застрянут, а там все, финита ля комедия, помирай как знаешь. Или моряки гарпунами забьют, мало ль тут умельцев да жаждущих подобной наживы? Так что твои опасения, мой друг, - голос гончей стал сладким, тягучим, точно золотистый мед, сам он протянул руку и с нежностью попытался обхватить блондина за талию и притянуть к себе... но тут эта безалабернная вертлявость уже поспешила сменить не только тему, но и дислокацию. На что Аз-Рахну оставалось лишь только скрипнуть клыками и пойти туда, куда и хотел шестилапый, подталкивающий сейчас его в спину. Вот тебе и по миловались...
В общем, с этим дурацким чувством он сейчас ничего поделать не мог. Тянуло его к этому нахальному парнишке, и все тут. И даже не абы как "тянуло", даже не как к рядовому члену стаи, нет... Скорее, как к ее вожаку: хотелось в одно время и занять высшее в иерархии место, но с тем же и подластиться, чтобы получить одобрительный взгляд.
Естественно, образно выражаясь.  Тем более, к таким существам как Шу и Кай это было вполне даже применимо. Короче говоря, ласки хотелось. Тепла. Или, может быть, еще чего-нибудь этакого, о чем Шу, конечно же, думал и не единожды, но всякий раз подлавливая себя на крамольных мыслях, одергивал. Словно был на привязи по ту сторону забора, и лишний шаг  вперед мог причинить только боль, сдавливая горло холодной сталью ошейника.
А тут, в верхнем городе, среди всех этих высоких и чертовски узких, словно тянущихся к небу домов, украшенных резниной с финтифлюшками, среди этих тонких улиц и аккуратно вкроенных во внутрь площадей, едва умещающихся среди домишек,  Кай был совсем близко, и гончую словно выворачивало наизнанку, распирало от нелепого счастья и воистину приподнятого настроения. Пока блондин отворачивался, говоря что-то и указывая в сторону рукой, он с немым обожанием ловил каждое его движение, с вожделением вдыхал любимый запах, от которого в глазах все буквально плыло, и до ужаса хотелось сграбастать мелкого в обьятья, прижать к себе, покрепче, стиснуть и... замереть, просто находясь рядом с ним и ощущая себя на седьмом небе от счастья. Кай был для него словно наркотиком, не выпускающим себя из головы ни на йоту.
В то время, как они бродили по городку сгустились сумерки и второе солнце подошло к черте горизонта, неровно колыхающегося морскими волнами. Ветер усиливался, в стороне величаво и с какой-то особенной напыщенностью проплывала темная грозовая туча, время от времени дающая концерт из всполохов молний и бормочущая громыханиями ударяющихся друг о дружку небесных поварешек.
- Подумаешь, два.. не три же, - прижав собачьи уши к голове пытался оправдать действительно не такое уж и хорошее, как казалось по началу, и уж точно совсем не оправдавшее ожиданий выступление "той самой труппы" Шу. Хвост его сейчас как-то виновато обвил правую ногу, отказываясь как-либо дергаться и вообще находиться в ином положении. Видимо, тоже смутился и, как и свой хозяин, чувствовал себя виноватым. Он же затащил, очень уж хотелось глянуть на этих.. артистов. Не так уж и часто выпадает шанс отдохнуть "по-человечески", как любил приговаривать один его знакомый, все время забывающий о  возможной нечеловечности окружающих его.
Гончая вздохнул. Исподлобья покосился на пылкающего гневом крылатого. Плечи его опустились, сам он чуть отвернулся, буркая:
- Извини за испорченный вечер, чего уж там. - Уши дрогнули, прижимаясь еще сильнее, хотя куда та, казалось бы, больше?..
И тут, словно подтверждая "испорченность", резко и внезапно начался дождь. Даже не просто дождь - ливень! Ливануло как из ведра и, судя по всему и довольно бормочущей туче, быстро заканчиваться точно не желало.

- Когда это ночь была молодой? - не понял гончая, хлюпнув носом и уставившись на Кая со всей своей кое-как собранной серьезностью. - Она же... - его голос скатился на шепот, - старая, - зрачки твари расширились, но тут же превратились в тонкую полоску, стоило блондину положить на его голову свою руку. В груди что-то кольнуло, словно ударило током, этакая шальная звездомолния. Прошлась по артериям и венам, через сердце напрямик... И даже последующий маразм с растягиванием щек не смог убрать довольного выражения на морде Шу, чьи уголки губ сейчас растянулись, - не без помощи одного вихрастого чуда, - чуть ли не до ушей. Внутреннего состояния Кая порождение пустоты не увидел, не заметил, хотя и сам привык скрывать чувства за маской, то одной, то другой, полностью отличающейся от первой до поры, до времени.
Ветер неистововал. Он поднимал песок, превращая ливень в грязную постылую бурю, бил в спину, в бока, бросал холодные капли, мелко нарезанные на крохотные ледяные иголочки, в лицо. Тварь поморщился, шагнув ближе к Каю и, увидев, что тот тоже сделал подобное движение, послушно замер, останавливаясь и прикрывая шестилапого светлого спиной; стоило бы задуматься о сухом приятном месте, но, как назло, поблизости ничего подобного не предполагалось. Разве что запрыгнуть по балконам и окнам на чердак, да высохнуть уже там. Может и прокатит.
Аз-Рахн резко выдохнул: пока он отвлекался на размышления о насущем, оно незаметно подкралось в виде одного симурана под бочок, да еще и распустить лапки поспешило. А к этому он был немного не готов, по крайней мере в первые секунды.
- Не... не умею, - выдавил из мебя Шу, прикрывая глаза. Святая простота! В сравнении с гончей, ловящий момент и живущей, как бабочка, настоящим днем, светлый смотрел много дальше, чем он. Сразу - вперед, просчитая несколько ходов заранее, предполагая возможности и вероятности.
Руки Кая были теплыми и влажными, благодаря дождю. Темный фыркнул, умудрился лизнуть его в щеку, в ответ. Где-то в глубине души тревожно заурчали кошки, сам гончая и не заметил, как от щеки небрежно съехал на губы, совсем по-людски касаясь их своими и настойячиво требуя ответа.
Вздох.
- Усложняем или нет, - синие, с серебристой жилкой, глаза словно утаскивали в бездну, такую далекую и близкую одновременно. Разговаривать не хотелось вовсе. - Какая разница? - договорил он, выдавливая из себя. Хрипло, немного отрывисто, словно связки вот-вот готовы были разорваться и стать звериными. - А пока никто не видит, - разум методично погружался в молочного цвета туман, - почему бы и не поиграться? Слишком много вопросов и такая нехватка ответов, - тут он неожиданно грустно улыбнулся, - почему именно так, и никак иначе? - прозвучало слишком уж по-детски, - я так не хочу... - добавил он едва слышно.

Прикосновения Кая к коже обжигали, но жгли приятно, сладко, нежно. Гончая вздохнул, прикрыл глаза и постарался запомнить этот момент. Так, чтобы хватило на всю жизнь. А то действительно, мало ли чего... может... произойти...
- А зачем этому "ко-му-то", - дразнясь, он буквально продиктовал последнее слово по слогам, - спешить на помощь, - и мягко фыркнул. В глазах его сейчас можно было увидеть, при желании, целую толпу донельзя счастливых бесенят. Стоило пальцам симурана пробежаться вдоль его лица, убирая прилипшие к коже непослушные серые пряди, как его пробрала дрожь, отозвавшаяся эхом по всему телу, и он поспешил коснуться, пусть и ненавязчиво, но всё же - щекой его руки, успеть почувствовать исходящее от нее тепло. Как же хорошо... тьма побери, - если, - помедлив, продолжил тварь, - что и случится, то, - он приблизил лицо еще ближе к лицу Кая, и проговорил уже шепотом, - ...то это будет только между нами двумя, не так ли? - сейчас даже его голос на доли мгновений, казалось, изменился. О, да. Если "что-то таки случится", то, безусловно, будет выглядеть очень красиво и жестоко со стороны. Столь завораживающе, что никто не посмеет вмешаться.
По крайней мере на это гончая надеялся всей душой, если, конечно же, она у него была.
- Того, что мне дорого нет в этом мире, - неожиданно холодно ответил Шанту. И улыбнулся. Правда, улыбка вышла вовсе не веселой. И не грустной. Безэмоциональной, скорее. Как будто сейчас... он не был живым.
- Впрочем, - тут голос твари вновь изменился, - сейчас мне вполне хватает тебя, - он поднял руку и провел внешней стороной ладони вдоль скул светлого. - А игры.. всё это, пожалуй, оставлю тебе, - улыбка сменилась хищным оскалом, вырвавшимся из глубин и передавшимся на этот облик.
Он вздохнул, резко, с придыханием, словно отгоняя прочь истинную свою маску, и кивнул:
- Да, крыша бы не помешала... тут за углом, вроде бы, есть что-то такое. Крошечное, правда, и рассчитанное на какие-нибудь влюбленные парочки, - он постарался не выдавать смеха, но все все равно отразилось в глазах и на кончиках приподнятых в улыбке губ.

...А после они сидели, отряхиваясь и шумно фыркая, в небольшой гостинице, на первом этаже, в обеденном зале. За действительно небольшим столиком, да ждали заказанную еду. А после можно было и подняться наверх, да дать себе отдохнуть за прошедший денек...

За стенами грохотала стихия, раскинувшая сети над городом и лесом и, наверное, так же бушующая над морем, чьи огромные волны сейчас, верно, скоро поднимались вверх и с безумной силой и безжалостностью обрушивались на прибрежные скалы, разбиваясь на мириады прозрачных осколков. Вспышка молнии, короткое затишье, удар, заставляющий стекла легонько встряхиваться. Гроза разошлась на всю катушку.
- Напиться тебе сейчас ничто не мешает, - возразил гончая, входя в комнату и по-собачьи отряхиваясь. Рубашка, штаны - все промокло насквозь, - Фу, - поморщился он, - весь вымок... кстати, тут внизу есть бассеин с водой из подземного источника. Горя-ачей водой, - мечтательно повторил он, смакуя слово "горячая". Тепла хотелось. Как бы.
Шанту хлюпнул носом - так недолго и заболеть, тут простуду подхватить легче легкого. Поэтому рубашка снялась быстро, так же как и штаны, и все это мигом оказалось возле пресловнутой печки. Как раз и, видимо, специально для таких целей рядом сушилка была прицеплена, в виде незамысловатых крючечков. Завершив "устройство быта", Шу, щегольнув голой задницей, изволил вернуть себе истинный облик, после чего шумно вздохнул, перемещаясь к весьма просторной кровати, жалостиво хрустнувшей под его неблагородным весом.
Громыхнуло. Светильники излучали приятный, не слишком яркий, но и не тусклый свет, позволявший разглядеть все и всех находившихся в мельчайших подробностях.
Одеяло было мягким и легким, столь приятным на ощупь, что хотелось нежиться на нем вечно. Даже Шу, недолго думая, покрутился пару раз для приличия и замер, развалившись на спине и сложив передние лапы на груди, а задние вольно вытянув где-то там, позади.. не ва-ажно. На Кая он смотрел не только снизу вверх, но и перевернутым образом. Выглядело это забавно, стоит сказать.
ХОтя... Это же Кай. И это действительно здорово, что они сейчас вместе. В последнее время гончей стало казаться, что симуран куда-то отдаляется, а коварный план по превращению светлого в темного осуществить пока что никак не удавалось, посколько как это сделать Шу все еще не придумал.
Оставалось только надеяться на лучшее и, отбросив предрассудки и прочие нелепые вещи типа разумных мыслей и так далее, любоваться крылатым мелким. Правда, в истинном обличье "Шу-человек" отходил на второй план, потому и любование зачастую сменялось каким-то щеньячим обожанием, до дрожи хвоста и повизгивания, изредка вырывающимся из пасти.
На слова пса он отреагировал далеко не сразу.
- А почему бы ей и не быть довольной, - хрипло оскалился зверь, - лучше... подойди ближе, - попросил он внезапно.

- С чего ты взял, что он у меня бронир-рованный? - вяло отмахнулся тварь, дернув передними лапами и слегка вытягивая их вперед, с тем, чтобы положить голову поверх и с прищуром взглянуть на блондина.  - Очень, может быть, пушистый и мягкий, - он чихнул, забавно наморщив при этом нос, - За ручку, скажет тоже.. за ножку еще попробуй, - Шу хихикнул и, играясь, перевернулся на спину и подрыгал в воздухе задней лапой.
Потом замер, причем, в этой же позе и с дурацким выражением на морде. Вздохнул. Еще раз крутанулся по-собачьи, изгибаясь всем телом и лишь морду выворачивая так, чтобы была возможность увидеть мелкого. Лучше б не видел, честное слово: сейчас он явно был где-то далеко, в том месте, что когда-то, скорее всего, причинило ему какой-то..вред. Это мог даже гончий, не сведущий в делах сердечных и душевных, понять, стоило только посмотреть в опустошенные глаза Кая, отметить, как сжались его пальцы в кулаки. Плутовская улыбка медленно сползла с морды темного, он отвернулся, некоторое время молча пялился в потолок, а потом, резко вздрогнув всем телом, принял облик двуногого. После истинного - ненавидимый всем тем подобием души, что у него была. Или самой душой, почему бы и нет! Застряла, наверное, между ребрами, и не выходит. Как гнилой зуб, до последнего цепляющийся за десну.
- Только чтобы выпотрошить тебе бр-рюшко~ грах!!
Шутки-то шутками, но знать тонкую грань между ею и безумием хищника, важно. И Шанту, как полная противоположность симурана, это осознавал вполне. У самого не раз вспыхивали злые мысли, причиняющие после боль и недоумение.
- И после такого, ты смеешь убеждать меня, что мы не пляшем ни под чью дудку?.. - пробормотал гончая едва слышно. Для человека обыкновенного - фраза осталась бы за кадром, но не для Кая. "Крысы бегут, из последних сил, торопятся к смертельному обрыву, под песнь флейты Крысолова", - прозвучало в голове гончей. Голос женственный, мягкий, с напевом. Можно подумать, это говорит Хозяйка.
По спине пробежалась волна мурашек. То ли от холода, то ли еще от чего. Пепельноволосый уставился прямо перед собой, в пол. Мурашки перешли в легкую дрожь. Его словно лихорадило. Шу качнул головой, стараясь отогнать тяжелые думы и поднял голову на подошедшего светлого: небо, смотреть на него вот так, и не думать ни о чем более. Когда эта ходячая язва рядом, когда от него исходит такой аппетитный запах,  туманящий сознание почище любого дурмана, когда его перепады настроения в очередной раз изменяются, а в голосе слышится противоборство, происходящее глубоко внутри - боги темные и светлые, смилостивитесь! Как можно не преклониться пред предметом обожания?! Как вообще можно отступить с выбранного ранее пути, уйти от судьбы, в конце концов!.. И, право слово, уже плевать на все – и на Тьму, мерзким червем засевшую внутри себя, и на его нелепое предназначение в этом и иных мирах…  Шу чуть приподнялся с кровати и, протянув руки к талии светлого, не без усилия притянул его к себе еще ближе, заставляя усесться рядом.
- Вот так уже получше, - мурлыкнул Аз-Рахн, сощурившись по-кошачьи. Зрачки его были словно у наркомана - расширенные, черные, с навечно поселившейся в них бездной и пляшущими в тенях тварями, подобными самой сущности Шанту.
- Что, если нам… - помедлив, продолжил он, все еще не отпуская руки с пояса Кая, - немного отдохнуть? Как начет расслабляющего  массажика? – руки плавно переместились на спину, и  совершили плавный круг почета точь-в-точь  вокруг лопаток светлого. О-ох, слишком близко – это начинает сводить с ума. Тело буквально сковало очередной порцией мучительно-сладких судорог.
- И я хочу, чтобы ты пообещал мне.. – голос сорвался, становясь хриплым. Сейчас Шанту находился практически за спиной крылатого, руки его постоянно были в движении, лаская холеную спину и методично то забегая под рубашку, то проводя пальцами поверх ткани. Темный прервался; сам гончая тихо и хрипло вздохнул, ощущая возникшее тепло внизу живота и молча утыкаясь в плечо «мелкому». Фраза так и осталась недосказанной, но, как казалось твари, вполне понятной, если связать ее с прошлой «шуткой» Кая. А что, если так будет продолжаться и далее,  все вполне может обернуться… и тем, и этим, и еще чем-нибудь похуже... Тогда… будет лучше... если…
Длинный кошачий хвост дернулся, закручиваясь в кольцо. Где-то глубоко-глубоко все замерло.
Да, он будет не против, если так пойдет. Он ведь даже не «живой» в прямом понимании этого слова. Так, созданный по прихоти, чья-то игрушка. Волею случая получившая толику собственных желаний и сил, чтобы их исполнить.
Руки Шу, дрогнув, с нежностью пробежались вдоль боков светлого, а потом он просто обнял его,  сцепляя их в замок на животе блондина,  так и не убирая головы и молча вдыхая его запах. Говорить пока больше ничего не хотелось. Ровно как и не было желания получить от симурана оплеуху.

Отредактировано Шу (2011-10-15 03:46:57)

«Обещания…» - Что они значат для шестилапого?  Всего лишь еще раз сказанные слова или все же нечто большее, весомое, важное? Для Шу, пожалуй, подходил второй вариант; в этом плане он знал, что такое ответственность,  все дела любил делать так, как надо, так, как того требует ситуация. И, по возможности, быстро и четко.
Правда, не все сказанное им всегда являлось правдой, действительно тем, чем оно изначально казалось собеседнику. Все зависело от личного отношения темного: серьезного и наоборот. Или даже можно сказать, от инстинктивного восприятия… Кстати, об инстинктах.
Кай в его объятиях зашевелился, пытаясь обернуться, поэтому хватку пришлось ослабить, позволяя светлому заглянуть в лицо и почувствовать, как все внутри буквально тает. Д-да.. может быть это и игра, но сейчас этот факт значения уже не имел.
Стекла задрожали, испуганно сжавшись на своих местах от рева Небесного Зверя, рванувшегося куда-то в стороны. Зазвенели цепи молний, озаряя город, сытой кошкой развалившийся вдоль побережья, мертвенно-белым светом.
Буря продолжала набирать обороты… Вместе с этим, этот зловещий свет вызывал где-то в глубине души какое-то смутно странное чувство, заставившее гончую вздрогнуть. Нехорошее такое, знаете ли, ощущение – словно по нему кто-то голодный лениво мазнул взглядом, раздумывая – схарчить или нет.
Почему-то от подобных сравнений становилось не по себе, или просто… да нет, ну не может же он бояться грозы, помилуйте.
Или может! Новый раскат. А губы блондина все ближе и ближе. Рядом с Каем было спокойнее, единственное «но» заключалось в том, что чем дольше он находился с ним рядом, тем опаснее становилась эта грань – то ли между рассудком и безумием, то ли между тенью Шу и светом крылатого; глаза словно застлала дымка: гончая чуть подался вперед, поймав своими губами его и вкладывая в этот поцелуй то, что так и не смог бы сейчас высказать.  Руки бесцельно возились под рубашкой светлого, не думая покидать укромное местечко и постепенно перемещаясь все ниже и ниже – начиная от груди и затрагивая самые, казалось бы, нежные места, которые хотелось ласкать дальше и больше, передвигаясь к животу и упираясь в ремешок от штанов. На этом моменте Шу мурлыкнул что-то невнятное и завалился назад, на спину, увлекая белобрысого за собой. Он уже практически не соображал, что делает, почему делает – ему было плевать на их различие и предопределенность.  То, чего он хотел именно сейчас и на данный момент было перед ним и выглядело, хоть и промокшим, но не потерявшим свое аппетитное начало.
- Ты заставляешь меня творить глупости... - слабо выдохнул Шу. Пепельные волосы серебром раскинулись по покрывалу в разные стороны; желтые глаза сейчас чуть ли не светились безумием и смотрели прямо на светлого; снизу вверх, но упрямо и.. влюбленно, - я... -он задохнулся и оборвал фразу на полуслове, хватая ртом воздух и прикрывая глаза рукой. Дико хотелось схватить мелкого за плечи, завалить и замять под собой, а потом, с особой жестокостью, оттрахать так, чтобы показать и доказать, что никому более он его не отдаст, и пусть думает что думает - ни-ко-му. А вот объяснить это на словах оказалось.. сложно, не смотря на то, что от желания тело охватывала легкая судорога.

Глубокий выдох и короткий, с чуть слышимым присвистом, вдох. Сквозь пальцы посмотреть на блондина... почувствовать, как в районе груди что-то подозрительно сжимается, выкинуть появившиеся мерзопакостные ощущения подальше. Вдохнуть.. выдохнуть. Разве было в планах у Хозяйки.. подобное? Вряд ли, из чего можно, на самом деле, оч-чень много поразительных выводов сделать.. но не до этого самоанализа сейчас.
Дыхание сбивается, в паху уже совсем невмоготу: черт бы побрал этого крылатого - доводить бедных темных созданий до подобного состояния! Каким извергом ж надо быть, а?! Сам довел.. сам пусть и спасает, чтоб он через все круги Ада прошел...
За окном засвистел ветер, в ответ - зло огрызнулась буря, разразившись всхрапывающим лаем и бликами вспышек.
По лицу пробегаются пальцы любимого врага, останавливаются у самого уголка губ: на одном дыхании чуть повернуть голову и коснуться самых кончиков, словно поцеловать в благодарность за оказанную честь - как же его тянет к этому нахальному мелкому, как магнитом притягивает железную щепку. Даже сердце болезненно сжимается, а руки падают в полнейшем безволии. Теплый, какой же он.. теплый. Настоящий, живой! И кажется, что ближе существа сейчас на свете нет.
Что-то говорит... Надо сосредоточиться, еще бы оторвать зачарованный взгляд от приближающегося точно при замедленной съемке, лица. Шу уловил только последнюю фразу, но и с ней смысл общего всего был понятен; зрачки темного сузились в тонкую вертикальную полоску:
- А если и так... - довольно-таки резко ответил он, чуть выгибаясь в спине и, вновь потянувшись к губам блондина, руками обнял его спину и прижал сильнее к себе. Нашел тему, фр-р.. не до философии уже! Хвост подрагивал, то закручиваясь в спираль, то разваливаясь по всей кровати и свешиваясь куда-то на пол. Изо рта гончей вырвался сиплый стон. Грубый поцелуй с прикусыванием губы Кая клыками - не нарочно, но, черт побери, вкус крови во рту заставляет сходить с ума больше, чем есть сейчас!
- Хочу тебя, - прошептал Шанту, запуская пальцы в шевелюру крылатого, - хотя, думаю, ты и так это уже.. заметил, - он хмыкнул, оскаливаясь. Правда, надо бы поменяться местами - внезапно мелькнула мысль, а то так.. как-то неудобно, снизу вверх смотреть. Не в плане эстетического удовольствия, скорее, в как раз таки инстинктивном.